Лестница Пенроуза (СИ)

Кот тоже дрогнул, вскинулся и прыгнул куда-то вверх, исчез, как привидение.

Имс оказался на кухне, выкладывал на тарелки какой-то салат, разливал по бокалам красное вино.

– Кот? Черный такой? Ага, видел я эту страхолюдину. Это нашей новой соседки, Элеоноры. Я тебе не говорил? Недавно с ней познакомился, помог поднести пакет с покупками. Над нами живет, гадает на таро и кофейной гуще, имеет свою клиентуру. И, насколько я оценил, не бедствует. Дорогой, не смотри так, я видел только коридор! Ну ладно, ладно. Ну, кофе попил, люблю новые знакомства... Чумовая тетка, рыжая такая. И кофе у нее хороший… Но ты варишь лучше! А от этого шоколада у меня все внутри слиплось… Кобб-то жрет сладкое тоннами, а еще удивляется, что набирает вес… Его же не узнать уже просто!

– А ты помнишь, как мы Кобба увидели в первый раз?

Имс задумался, прищурил глаза в окно, замер с бокалом в руке.

– Представь, не могу вспомнить. Помню наше первое дело – ну, думаю, его никто из нас не забудет, ту историю с Оксфордом... А вот когда увидел первый раз… Кажется, на каком-то вокзале или в аэропорту… То ли я тебя встречал где-то в Италии или Испании, то ли ты меня… или нас какой-то общий друг встречал… Черт, вышибло совсем из памяти.

Артур хмыкнул и приложился губами к бокалу.

– Ну, а как мы с тобой познакомились, ты хоть помнишь? – осторожно спросил он.

Имс засмеялся.

– Малыш, я все помню, – ласково ответил он. – Первая встреча была неожиданной, согласись? Но я уже в первую секунду не мог от тебя оторваться… Никак тогда не думал, что новая работа обернется таким увлекательным…

Конца фразы Артур уже не услышал, потому что все в долю секунды смазалось и потонуло в пестрых вспышках, которые дробились и множились, как битые пиксели. Его выкинуло в темноту, в теплую постель, к Имсу, в чью спину он утыкался носом. Сердце ударялось о грудную клетку гулко, как молот, точно грозясь ее разбить.

– Имс, – тихо сказал он, не в силах держать это в себе. – Имс.

Имс что-то промычал и повернулся, обнял.

Артур лежал и тяжело дышал, не мог успокоиться. Имс почувствовал, проснулся, начал гладить по бокам, как испуганную кошку.

– Ну что ты? Снилось, да? Снилось? Расскажи. Арти…

И Артур рассказал. В нем плескалась паника и что-то подозрительно похожее на слезы, но он не мог понять, отчего же так.

– Я был прав насчет тотемов! Твоя фишка – это тоже тотем, Имс, оберег сновидца. И я вспомнил, как пытался порезать себе вены, потому что думал, что нахожусь во сне. Значит, нам иногда приходится и таким способом выбираться из сна, если мы почему-то не просыпаемся вовремя… или что-то идет не по плану. Вот почему я стрелял тогда в тебя. Это было нужно.

– Арти… тебе страшно, что ли? – удивился Имс, положив подбородок ему на грудь.

– Нет, не страшно… Но у меня какие-то странные предчувствия. Это не просто так, Имс, все это к чему-то ведет. Все это почему-то случается. Но вот куда ведет и почему случается, я не могу даже придумать.

– Ты просто тревожный еврейский мальчишка, – мягко сказал Имс. – Твой народ хлебом не корми, дай пострадать.

– Отвали, Имс, – моментально разозлился Артур. – Руки убери от меня. Имс, отъебись, я серьезно.

– Да неужели? – Имс тоже вдруг разозлился. – Какие мы нежные...

Артур пихался, отбивался, но Имс был крупнее, сильнее, навалился сверху тяжело, шумно задышал в ухо, распластался по любовнику всем телом, развел тому ноги, задрал чуть ли не к ушам и зафиксировал так под коленями – почти согнул Артура пополам. Двигаться в такой позе тому практически не удавалось – ни отбиваться, ни толкаться навстречу, но, на удивление, особого дискомфорта он не чувствовал, только беспомощен был, сам ничего не мог предпринять, оставалось полагаться только на действия Имса.

А Имс не торопился, удобно перенес вес на локти и колени, разом задвинул в Артура на всю длину, затолкался бедрами с извивом, длинно, не торопясь, со вкусом, и Артур уже через несколько секунд не выдержал, начал сладко постанывать. Надолго, правда, и так его не хватило, скоро протряхивать начало с каждой фрикцией, до криков, а Имс прижался еще теснее, так что теперь член Артура проезжался по его животу, да Имс еще через раз ухитрялся лизать его сосок, и Артур уже скоро дрожал весь, дышал с остановками, судорожно, открытым ртом.

Попросить внятно он уже не мог ничего, но стонать стал выше, почти хныкать, и Имс понимающе ухмыльнулся, устроился покрепче и принялся трахать сильно, жестко, в ровном медленном ритме, от которого Артур с ума сходил совершенно – за каждый такой толчок успевал подробно прочувствовать, как член растягивает его, проезжается по всей тысяче нервных окончаний стенок, неизбежно входит глубже, еще глубже и, наконец, ударяется о простату, высекая искры из глаз от удовольствия, а потом обратно – такое же длинное движение, посылающее волну, от которой все вокруг мутилось.