Лестница в небо

К слову, о Шуме. Андрей, уходя, предложил поставить на свое место Огонька, так как тот более чем заслужил это звание, был уважаемым человеком в клане и неоднократно проявлял себя, однако Рахман и слушать не хотел старого приятеля. Не любил он поджигателя за его дерзкий характер. Такими людьми тяжело управлять, а Рахману не нужны были сцены во время принятия решений. Поэтому он и сделал выбор в пользу Шума, даже не проведя голосование, как требовали обычаи «Анархистов».

– Итак… – Рахман раздавил бычок о дно пепельницы. – О чем мы? Слияние с «Ударом» и создание единого клана «Стражи». Единогласно?

Все кивнули.

– Единогласно! – хлопнул он ладонью по столешнице. – Решение принято, обжалованию и обсуждению не подлежит. Я доложу Турко лично. Завтра мы собираем манатки и перебираемся в Край вечного лета. Займем бывшую деревеньку Малинина.

– Справедливо, – поддакнул Шум.

– Теперь на повестке дня стоит иной вопрос. Не такой глобальный. Обычно мы созываем для подобных решений отдельное голосование, вы это прекрасно знаете, но я предложу решить этот вопрос сейчас, дабы два раза не вставать.

– Глеб?

– Глеб.

– Глеб отлично проявил себя в войне. – Шум ухмыльнулся. – В войне с «Изоляционными силами» и в войне с «Ударом». Мы посоветовались с Рахманом, и сейчас предлагаем вам вывести Глеба из ранга рядовых солдат и сделать полноправным анархистом. Минута на размышление, господа.

– Голосуем.

Молчание длилось недолго.

– Да, – сказал Шум.

– Да, – эхом откликнулся Рахман.

– Согласен с Шумом и Рахманом.

– За.

– Поддерживаю, братья. Я – за!

– Да.

– Однозначно, да. – Рахман в очередной раз ударил ладонью. – Решение принято. Ведите его сюда.

Шум, все еще ухмыляясь, вышел за дверь.

* * *

Глеб ждал, переминался с ноги на ногу, смотрел на часы беспокойно. Не пустили его взрослые дядьки, чтобы послушать, как они дела решают. Маленьким мальчиком его выставили. Сволочи. И зачем только звали? Детский сад.

– Зайди, – позвал его Шум, появившийся в проеме. – Быстро.

Они вошли в кабинет. Ну, как вошли – Шум буквально впихнул Глеба в комнату.

– Эй, за что?! – вмиг поник тот.

– Нас тут шестеро. Будешь рыпаться – завалим на хрен. – Шум встал за ним, демонстративно вытащил пистолет и передернул затвор. – Допрыгался ты.

– Что-то случилось?

– А ты у нас не знаешь?! – выкрикнул кто-то из-за стола.

– Снимай куртку, – грозно пробасил Рахман. – Чего встал?! Снимай, тебе приказано! – Выражение его лица не сулило ничего хорошего. – Или тебе помочь, на хрен?!

– Но в чем я… в чем я?.. Мужики, вы чего? В чем я провинился?

– Заткнись, на хрен, козел! Снимай, приказывают тебе!

Глеб нехотя снял куртку.

– На стул клади. И спиной к нам поворачивайся. Шум должен видеть твое лицо. В спину – некрасиво будет.

– Если я… я уйду тогда… я прошу… я же…

– Ну, мужики, что скажете? – спросил у всех Рахман.

– Скажу, что с Глебом пора разобраться, – холодно отчеканил Шум. – Долго же мы не могли с ними определиться. – Он крутанул пистолет на пальце за спусковую скобу. – Так вот, Глеб, ты не обессудь, так надо…

– Вы чего?! Вы что творите, черти?!

– Заткнулся! – Рахман аж подскочил на стуле. – Спасибо. Так вот, Глеб, я скажу тебе, что ты нас слишком разочаровал. Сильно очень. Разочаровал тем фактом, что ты… все еще рядовой! И мы решили исправить эту несправедливость! Добро пожаловать в семью!

Шум всунул пистолет в кобуру.

– Прости, – хлопнул он Глеба по плечу. – Прости за этот спектакль, не удержались. – И всучил ему нашивки бойца «Анархистов». – Пришивай.

– Вы суки… – потрясенно выговорил Глеб. – Вы сволочи! Суки! Но, блин, за это я вас и люблю, ребят! – И он засиял от радости.

Анархисты поднялись, начали жать руку новому полноправному бойцу, поздравлять его, желать ему что-то и подбадривать. Глеб же не мог поверить своему счастью, ведь он на самом деле подумал, что его сейчас выдворят из группировки или застрелят за какую-то провинность…

…Рахману нельзя доверять, это сказал Андрей перед своим уходом…

«– Ему лишь дай повод избавиться от человека, который стал свидетелем психоза в том дворе. Меня, вон, он из-за старой обиды едва не погубил».

– Порядок?

– Да, – кивнул Глеб.

– Ну так сказано уже, пришивай!

– Вот кто ты теперь, парень. – Рахман положил ладонь Глебу на плечо. – Сын Анархии, мать твою. Ты понимаешь? Мы все хотели этого для тебя. И мы очень рады, что ты примкнул к нам, друг.

И Рахман крепко так, по-братски, обнял Глеба.

* * *