Лестница в небо

«Берегите наши леса, а если уж не бережете – не попадайтесь Леснику на глаза».

– Вот что в этом смешного? – Он отворил калитку.

Постучал в дверь. Там, за стеной, захлопотали. Послышались твердые шаги, а через полминуты на пороге появился лысоватый и бородатый старичок в белой майке без рукавов, спортивных штанах и c «муркой»[13] в руках.

– Кто такой?

– Это же я, Андрей. Не помнишь меня, Лес, что ли?

– Рэй? – Лесник опустил оружие. – О, здрав будь, человече! – Старик обнял давнего друга. – Ты уж прости, глаза меня нынче подводят, не узнал. Сколько прошло времени с нашей последней встречи?

– Да не так уж и много. Я же свою «бэху» у тебя в гараже оставил.

– Значит, память меня тоже подводит. Совсем вылетело из башки. Да, и я же писал тебе, что скоро ко мне Оля приезжает!.. Точно-точно. Забегался, засуетился. Прости. Ну а не бухали мы сколько?

– Года четыре.

– Ну, как ты понял, в моем возрасте это, увы, не срок, – усмехнулся Лесник. – Боже, моя бестактность. Заходи, не стой на пороге, – спохватился он, пропуская гостя в свое уютное жилище.

* * *

Кирилл – приемный сын Лесника – гремел кастрюлями подле плиты, варганя обед. Встреча со старым знакомым, тем самым человеком, которым Кирилл восхищался и на которого стремился быть похожим, подняла ему настроение и придала сил.

Минул месяц с того момента, как шестнадцатилетний мальчик сильно замкнулся в себе. И легче так и не стало. Да и не станет уже. Не прийти в себя долго, не оправиться, когда переживаешь самую первую боль утраты, самую яркую и самую страшную. Еще и вечные насмешки одноклассников добивали его, снедали изнутри. Все из-за истории, которую невозможно скрыть в крохотной деревушке. Даже до школы дошло. А история была в том, что Лесник нашел десятилетнего Кирилла, мальчика без памяти, на границе Проклятого Места. Сверстники смеялись над мальчиком, называя его «выкидышем Зоны», и лишь родная мама – а Кирилл никогда не называл Марфу Петровну приемной матерью – стала для него опорой и подарила надежду на новую жизнь.

Теперь ее нет.

Ее любовь навечно поглотил стылый грунт.

Кирилл помнил тот день. Мама работала кассиром в магазине. Она просто не вернулась с работы. Сердце, сказали врачи. Подавленный Лесник ударился в беспробудное пьянство и, быть может, отплыл бы по реке Стикс, если бы сын не вернул отца к жизни, как когда-то давно Марфа Петровна вернула к жизни самого Кирилла.

К столу подошел Лесник, поставил по центру бутыль чего-то мутного и чего-то спиртного. Себе и Андрею – рюмки, Кириллу стакан – и то самое мутное, что на деле было березовым соком.

Плюхнулся на скамью.

– Давай сразу, Андрюша, за встречу!

– Прямо с порога? Деловой подход! А что, один раз живем! За встречу, Лес!

Бахнули.

– Ай, хорошо пошла.

– Словно водичка, скажи?

– Ага. Сам гонишь?

– Обижаешь! Конечно же!

Кирилл продолжал колдовать над собственными произведениями кулинарного искусства, помешивал куриный суп, ворочал лопаткой свинину и грибы на сковороде. Взялся за кухонный нож, красивенько нарезал лучок, давясь выступившими слезами, добавил к мясу на сковороде, отпрянув от плиты, когда «стрельнуло» шкворчащее подсолнечное масло. Попробовав суп, мальчишка решил добавить немного специй. Порылся в ящичке с приправами, выудил интересующие его красочные упаковки, засыпал по щепотке из каждой, перемешал и снова, зачерпнув ложкой, пригубил супчик. Посмаковал, подумал, что нужно добавить немного зелени. Укропчик с грядки подошел идеально. Переключившись на сковородку, перевернул мясо пропекшейся корочкой кверху, пододвинул поближе лук и грибочки-лисички.

– Кирюх, соку наливай да с нами давай! – позвал Лесник.

– Сейчас, бать, доготовлю все же.

– Ну, смотри сам. Видал, Андрюш, какой хлопец хозяйственный вырос. Подспорье в старости. Не то что Олька моя. Дура круглая.

– А когда она приезжает, напомни?

– Грозилась завтра почтить меня своим присутствием.

– А что за повод?

– Ты не знаешь? Я не говорил разве?

– Нет.

Аромат грибов, заполнивший кухню, напомнил Андрею о давно утраченном детстве и счастье: о том, как он, неуклюже забираясь в сапоги и натягивая на себя куртку с неудобной шапкой, перся с папой и бабушкой в лес по грибы да по ягоды. Как он, рано утром, прихватив лукошко, бежал по лесным тропинкам и как азартно резал грибные ножки.

– Так о чем ты не говорил?

– Да о многом я тебе не рассказывал, получается. Забрал Господь душу Марфы.

– Как так?

– Сердечко слабое. Месяц как. Странно, что я не рассказал. Вот так оно, Андрюш, ходит смерть вокруг, а потом раз – и нет тебя.

– Раз – и нет тебя, – кивнул Рэй.

– Ай, о чем уже тут говорить! Бог дал – Бог взял, – насупился Лесник и наполнил свою рюмку. – Будешь еще?

– Не откажусь.

– О, вот это нормальный человек! Узнаю старого друга! – Старик выпил, запрокинув голову, и занюхал рукавом. – Ух! Обожаю!

– Пап, ты не пил бы, – вклинился Кирилл.

– Да мы немножко, Кирюх, не переживай.

– А Оля все еще?..

– Винит тебя за ту историю с Толькой?

– А ты не винишь разве?