Лестница в небо (СИ)

«Юки, попробуй просканировать этот участок, – перебила их ожившая гарнитура. – Мне кажется, я голоса слышал…»

«И его тоже не оставляй».

Но этого Сплинтер говорить уже не стал, осторожно отодвинув еще дальше сломанную оправу и погладив Юки по голове. Потом пересел на кресло и взял руку клона своего сына, прикрывая глаза.

«Иногда исцеление лежит не только в медикаментах. Может, я смогу понять причину?»

/неделю спустя/

Медленно описывая взглядом круг за кругом по стене, Раф вздыхал и морщился, пытаясь двинуть поочередно то правой, то левой ногой.

Пока это не получалось.

«Твою маму. Я больше всего похож на тупое бесполезное бревно. Я – бревно. Раф, ты бревно. Ты хлам и обуза. Поднимайся уже! Неделю лежишь пластом!»

- Раф, не надо.

Все, что оставалось – это закатить глаза и сморщиться.

Ну, да, не учел наличия в комнате своего бесценного старшего брата. Ну, да, не обдумал, что вездесущий Лео точно-точно сидит тут и сейчас начнет занудничать…

- Чего «Раф»? Я за него, – Раф даже смог перекрутиться плечами на бок. – Я весь пластрон отлежал себе. У меня на нем пролежни начнутся, и вырастет огромное брюхо…

- У тебя карапакс разбит, – Лео пересел на край его кровати и нахмурился. – И ноги, и сломана рука. Пожалей себя…

- Че меня жалеть-то? – Раф со стоном уткнулся лбом в подушку. – Когда это уже все закончится?! Я встать хочу.

Лео устало потер виски и прикрыл глаза.

- Ладно, я соврал. Меня пожалей, а? И Донни тоже.

Раф вздохнул.

Все. Удар ниже пояса. Старшая скотина в совершенстве владеет искусством давить на жалость и совесть одновременно.

- Ладно, лежу паинькой. Как Кадзэ?

Лео улыбнулся и положил руку ему на плечо.

Надорванные сухожилия взрываются новой болью, пока дрожащие руки отваливают в сторону неподъемную бетонную плиту.

Кодама тихо матерится сквозь зубы, и у Лео нет сил даже на то, чтобы осадить его и запретить сквернословить. Все до последней потрачены на то, чтобы дюйм за дюймом приподнимать стотонную махину, под которую подныривает Донни с зажатым в зубах жгутом.

Отшвырнуть бы ее прочь одним рывком, помноженным на рык, и схватить брата в объятия, но Дон сказал, что могут быть перебиты артерии и тогда, как только давление будет снято, из ног Рафа хлынут два фонтана крови.

- Готово. Я наложил жгуты.

Лео просит у брата прощения и дает Кодаме сигнал.

Раф взрыкивает, судорожно выскребая в белом полу борозды, и теряет сознание.

- Поднимай его, – Лео отпихивает плиту в сторону и присаживается около Рафаэля, дрожащими руками щупая пульс.

Конечно, он знает, что Донни уже все проверил сто раз и во всем убедился.

Конечно, он знает, что Раф жив.

Но отвечающий пальцам тихий стук под кожей братова запястья до дрожи важен сейчас.

Кодама помогает приподнять Рафаэля под постоянные причитания Донни и осторожно уложить на складные носилки, принесенные ими с собой.

А дальше он с коротким воплем, опасно шатнувшим над ними такой непрочный завал, подползает к стене.

- Бофу! Бофу!..

Лео перехватывает его и крепко прижимает к себе, совершенно бесцеремонно затыкая рот рукой.

Крики сейчас совершенно не то, что им нужно.

Кадзэ лежит в пыли с совершенно ненормальной и счастливой улыбкой, а его открытый глаз внимательно и неподвижно смотрит в потолок.

- Донни, он…?

Дон шмыгает носом, сосредоточенно прощупывая шею клона Лео, и едва заметно морщится.

- Дышит, – облегченно выдыхает он. – Живой…

- Ясен-красен… живой, – хрипло перебивает его надорванный Рафов голос. – Пусть только вздумает… я че… я зря, что ли…

- Раф! – Донни поворачивается, поспешно вытирая глаза, и смотрит на брата. – Тебе не стоит разговаривать сейчас, побереги силы.

- А ты не указывай мне, – Раф даже ухитряется повернуть голову. – Не указывай, я потом тебе твое «меедлеееннооо» отдельно припомню, садист очкастый… бля, Дон, дай таблетку, а?

Донни пристально смотрит на Рафа, удивляясь тому, что тот еще спорит. Он, конечно, вколол ему обезболивающее, но так быстро оно не подействует. Чудовищный раскол панциря обнажает темно-красное, почти бордовое, от чего карапакс больше похож на мрамор, чем на роговой слой их естественной защиты, разбитые, залитые кровью ноги совершенно неподвижны, и Донни страшно про них думать, явно сломанная рука лежит вдоль тела безвольной плетью. Но Раф спорит и препирается…

«Все будет хорошо…»

- Живой… Бофу… живой… – Кодама вдруг отворачивается, вытирая лицо об плечо Лео. – Все живые… все хорошо…

Он смотрит на Рафа и улыбается ему, блестя мокрыми глазами.

- А ты же не верил. С самого начала не верил, да? Даже когда все против тебя были?

Раф небрежно усмехается, скрипя зубами, и окатывает Кодаму победным взглядом.

- Я знал.

Кодама кивает ему, потом щурится, как-то странно поводя головой.

- Дядя Раф, а где твои шорты?

Лео давится коротким смешком, Донни заливается краской, Майки ойкает, как всегда ничего не заметив, а Караи опускает глаза, и только Раф без всякого стеснения окидывает себя взглядом.

- Ты, может, о здоровье моем лучше спросишь, мелочь неблагодарная?! Шорты! Вон там под завалом лежали. Поди и принеси. И Бофу своего спроси, где его… кимоно его где…