Let's start over!

Всё моё тело немилосердно болело, словно по нему протопталось стадо слонов. Следующим неприятным открытием оказалось то, что мои руки были скованы наручником - я обнаружила это, попытавшись перевернуться набок. Ноги оказались закованы тоже. К счастью, запястья были лишь скреплены между собой, а не зафиксированы у изголовья кровати - так же, как и браслеты на лодыжках просто оказались соединёнными тонкой цепью, лишь немного длиннее, чем цепь между руками. Превозмогая слабость и тошноту, я всё-таки справилась с управлением собственным телом и оказалась на боку. Моему взору открылась небольшая комната, обставленная весьма скудно, но определённо недёшево. Шёлковая простыня, в которую я теперь уткнулась лицом, была новой - судя по запаху - и явно дорогой. Панельные стены были на первый взгляд сделаны из очень качественного материала. С двух сторон комнаты были окна, плотно занавешенные тяжёлыми тёмными шторами.

Глухо застонав, я постаралась встать. Первая попытка не увенчалась успехом, как и вторая и третья: цепи на руках и ногах мешали лёжа установить равновесие и без того страдающего тела. Наконец, с четвёртого раза мне удалось сесть, и мои голые ступни утонули в пушистом ковре. С трудом встав, я попыталась оглядеться. Кровать, на которой я лежала ещё минуту назад, была очень красивой: широкая, с резными изголовьем и изножьем, несколькими подушками и роскошным балдахином.

В одном конце комнаты обнаружилось две двери, едва заметные на панельных стенах. Я бы сказала, что бросилась в ту сторону, но, учитывая моё состояние и скованные лодыжки, скорее всего, я просто заковыляла туда. И едва не застонала от разочарования - за одной дверью оказалась удивительно простенькая в контрасте с комнатой ванная (только унитаз да душевая), а за другой - шкаф, полный разнообразной одежды. Одного взгляда на гардероб хватило, чтобы понять: вся эта одежда предназначалась для меня. Совпадал не только размер - тут как раз и не было ничего удивительного, даже если учитывать мои лишь немного округлившиеся после родов формы, - но и стиль, как раз что-то подобное я предпочитала носить до свадьбы. Тонкие полупрозрачные блузочки, брюки, узкие настолько, что, казалось, сейчас лопнут даже на моей худосочной заднице, юбки, которые можно было бы принять за широкий пояс… Я подавила приступ тошноты, решив, что мне надо срочно искать выход из этого странного места.

Я вернулась в ту сторону, где были окна. Но разочарование едва не заставило меня вскрикнуть - за плотно закрытыми шторами обнаружилась лишь глухая стена. Я впервые с момента пробуждения задумалась - а что, собственно, тут происходит? Какие цели преследовал человек, поместивший меня сюда? Может быть, кто-то решил так жестоко и несмешно разыграть меня? Или, возможно, меня похитили ради выкупа?

Мне недолго пришлось стоять, пялясь в стену, прежде чем справа от меня скрипнула незамеченная мною ранее, искусно скрытая в деревянных панелях. Я слегка повернула кружащуюся голову в сторону скрипа - человек, открывший дверь, стоял чуть в тени, ещё не зайдя в комнату, так что я не могла бы разглядеть его, даже будь моё зрение в ту минуту таким мутным от тошноты и, очевидно, недавно полученного сотрясения мозга.

- Кто вы? - хриплым от долгого молчания, слабым от головокружения и дрожащим от неуверенности за свою жизнь голосом спросила я. - Зачем вы привели меня сюда?

В следующую минуту я лишь усилием воли сумела сдержать рвущийся из груди вопль и устоять на подкашивающихся ногах.

- Детка, - произнёс до боли знакомый и до дрожи ненавистный голос, и его обладатель вышел из тени, оказавшись в комнате. - Зачем же ты встала? Тебе не стоит вставать ещё несколько дней. Не стоит шутить с сотрясением мозга.

Интонации были такими заботливыми, словно всё было нормально и правильно, и Хэнк Дуайт был по-прежнему моим бойфрендом, просто-напросто переживающим за моё здоровье.

- Какого… - начала было я, но речь и сознание всё-таки предали меня, и колени стали подгибаться быстрее, чем я успела что-либо сказать или хотя бы подумать. Последним, что я запомнила, были поймавшие меня руки подскочившего в мгновение ока Хэнка - а потом меня снова накрыла спасительная темнота.

*

Так странно - я не произносила его имени вслух уже несколько лет. Да и не только вслух: мысленно я тоже старалась не возвращаться к этой части моего прошлого.

Мне было немногим больше шестнадцати, когда мы с Хэнком познакомились. Он был старше меня на девять лет, и мне это казалось огромной разницей в возрасте. Но тот факт, что я привлекаю такого “взрослого мужчину” казался мне необыкновенно лестным. Добавлял огонька к моей лести и такой момент: Хэнк был довольно успешным, хотя и не сыскавшим мировой славы музыкантом. Он играл на гитаре, пел и писал песни для популярной на калифорнийских площадках группы.