Летающий джаз

«Вереница ленд-лизовских грузовиков повезла нас в Миргород, где мы встретили массу неожиданностей. Во-первых, козу, носившую “бюстгальтер”, — продолжает вспоминать Марвин Боумен о посадке части бомбардировщиков на миргородском аэродроме. — Завязанный на спине животного кусок фланелевой ткани поддерживал вымя, чтобы оно не пачкалось о землю. На главной улице недоставало многих домов, а земля, где они стояли, была ярко-красного цвета. Нам объяснили, что фашисты, эвакуируясь, разобрали все кирпичные дома, а кирпичи захватили с собой. Группа рабочих поприветствовала нас, а затем вернулась к водружению на пьедестал бетонного памятника Сталину, который немцы сбросили в канаву. И самое удивительное — четыре немолодые женщины, идущие строем и четко печатающие шаг тяжелыми сапогами. Они несли на своих плечах телеграфный столб значительных размеров и пели».

Поселившись в казарме, летчики отправились в палатку, где была столовая, и тут все повторилось так, как это происходило в Полтаве 2 июня. «Когда в столовую вошел наш полковник, его приветствовала троица славянских богинь, одетых в безупречно сидевшую форму, — пишет Боумен. — Они председательствовали над тремя жестяными баками, наполненными, соответственно, мясом, картофельным пюре и компотом. Каждая леди оделяла полковника пищей и с улыбкой четко и громко говорила: “F… ration, Sir!”. Полковник был потрясен. Но никто не решился разочаровать юных леди, которые, несомненно, верили, что желали нам приятного аппетита на английский манер».

Впрочем, такое непонимание часто было взаимным. Военный переводчик Владимир Станкевич вспоминает: «Наши красавицы не понимали по-английски. Был консервированный компот — персики. Но когда американцы просили добавку — говорили «peaches, peaches», — девушки думали, что от них требуют что-то не очень достойное».

А вот что в книге «Fighting with the Soviets» пишет Марк Конверсино, ссылаясь на документы Кабинета военной истории в Вашингтоне. «Пока новоприбывшие экипажи осваивались на советской земле, германский разведчик кружил над полтавской авиабазой, фотографируя огромное количество B-17s, их серебристые фюзеляжи и крылья, отражающие лучи заходящего солнца. На обратном пути он пролетел над авиабазой в Миргороде, где американский полковник Джо Моллер обратился к советским за разрешением связаться с Пирятином и поднять Р-51s, чтобы сбить немца. Но советские отказали. Немецкие разведчики постоянно пролетают над их аэродромами, однако после этого никакие самолеты люфтваффе их не атакуют. А кроме того, сказал Моллеру советский командир, если американские Р-51 взлетят, “это будет означать, что вы сами вынуждены защищать себя на советской территории”».

И немецкий разведчик беспрепятственно вернулся на свою базу под Минском».

К восьми часам вечера, когда на полтавской базе и аэродроме стемнело и все успокоилось, лишь несколько американских военнослужащих остались на парковочных стоянках сторожить самолеты. Все остальные устало свалились отдыхать в палаточном городке, а Заточный, Школьников и московские журналисты — в своих вагончиках. Полковник Арчи Олд тоже готовился отдохнуть в отведенной ему комнате, когда генералы Уэлш и Кесслер сообщили, что в его честь русские готовят торжественный ужин. «Через два часа, ровно в 22:00, я зайду за тобой», — сказал ему Кесслер.

И как раз в это время, в 20:00, самолет-разведчик Ганса Мюллера приземлился на своей авиабазе. Через десять минут фотографии, сделанные им в Полтаве и Миргороде, были на столе подполковника Вильгельма Антрупа, командира минской базы бомбардировщиков «хейнкель» и «юнкерс». Антруп сверил их с фотографиями, найденными на месте гибели американской «летающей крепости» и Эдварда МакКея, и приказал: «Поднять все эскадрильи! Готовность к вылету в двадцать сорок пять!». После чего отправился в офицерский клуб, где ужинали немецкие асы. «Мне жаль вас беспокоить, господа офицеры, — произнес он. — Но в двадцать сорок пять вам предстоит не обычный полет, а кое-что повкуснее. Прошу через пятнадцать минут ко мне на инструктаж». И в 20:45 все немецкие пилоты, одетые в меховые костюмы и с парашютами за спиной, уже сидели за штурвалами своих бомбардировщиков. Им не терпелось взлететь и взять курс на Полтаву, ведь, напутствуя их, полковник Антруп сказал:

— Вы помните, друзья, как проклятые янки и мерзавец Эйкер бомбили наш Берлин? А Кельн? А Кассель? А Дортмунд помните? Эти сволочи убивали наших товарищей в Африке и в Италии и совершенно безнаказанно гвоздили своими бомбами наши города, наших родителей, жен и детей! Вы хотите им отомстить?

— Хотим! — ответила сотня мужских голосов.

— Вы готовы их уничтожить?

— Готовы!

— Für die große Deutschland! Für den Führer! За великую Германию! За фюрера! По машинам!