Летающий джаз

Но одной инструкцией не удалось остановить возмущение шестисот летчиков, которые через несколько часов после перелета из Англии к советским союзникам остались не только без своих В-17, но даже без одежды и личных вещей, сгоревших в их самолетах. Они-то, летчики, своими глазами видели в ту роковую ночь, насколько легко и беспрепятственно, при полном бездействии советского командования, немцы в течение двух часов уничтожали их машины, на которых до этого они налетали тысячи миль и которые не могли уничтожить ни немецкие зенитки, ни «мессершмитты». Ропот молодых американцев, привыкших к полной свободе слова, было невозможно обуздать какой-то инструкцией. И тогда сам командующий ВВС США в Европе генерал-лейтенант Карл Спаатс издал приказ:

Только для ограниченного пользования

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ США В ЕВРОПЕ

Штаб Главного Командования

1. Согласно полученным нами сведениям, наши хорошие отношения с Русским правительством и Русскими Воздушными Силами могут быть подорваны в результате интервью, которые дают журналистам летный и технический персонал, возвращающийся с русских баз. При наличии достаточного количества положительной информации, которая может быть дана прессе и радио без всякого для нас ущерба, весь персонал обязан воздержаться от заявлений, которые могут повредить Русскому правительству и русскому народу и тем самым нанести урон нашему партнерству.

2. Командованию всех частей и соединений донести до всех офицеров и личного состава, что никто не имеет права высказывать в отношении русских никакой критики, которая может быть опасна для наших нынешних с ними отношений.

По распоряжению и от имени генерал-лейтенанта Спаатса,

Харрис Ф. Шерер, адъютант генерал-лейтенанта

Удивительный документ!

Зачем это делалось? Глен Инфилд сообщает: в послании из Лондона генералу Дину Спаатс рекомендовал использовать полтавскую трагедию в качестве способа воздействия на Сталина для облегчения дальнейшего сотрудничества. По мнению Спаатса, маршал Сталин должен чувствовать вину за полтавскую трагедию, и теперь «от него можно и нужно добиться:

одобрения выбора целей для бомбежек врага;

безопасные воздушные коридоры для пролета челночных рейдов в СССР;

обмен сведениями разведки;

решение транспортных проблем при доставке оборудования в СССР;

увеличение американского персонала авиабаз и гарантий защиты этих баз.

И — представьте себе! — не только Спаатс, в глаза не видевший Сталина, но Гарриман и Дин стали всерьез рассчитывать на его «чувство вины». Но было ли это чувство знакомо вождю, который расстрелял не только своих бывших соратников по ленинской партии, но и самых близких друзей своей юности? Человеку, с чьей тяжелой руки был поставлен исторический рекорд, занесенный в Книгу рекордов Гиннесса: с октября 1917 года по 1959 год в Советском Союзе жертвами государственных репрессий и терроризма стали 66 700 000 человек! «Чувство вины»? Доведя до самоубийства даже собственную жену, Сталин, стоя на ее могиле, жалел не ее, а себя, и твердил: «Что ты мне сделала! Что ты мне сделала![10]

25