Летать не поздно никогда

Ему было тридцать два, а он все еще вспоминал об этом всем. Эти повороты и тропинки в лесу прямо срослись с воспоминаниями. Он уже не мог не вспоминать тот горький момент из детства, проходя по лесной тропинке к дому. Но и не мог не ходить ней. Вот и представлял ее своего рода чистилищем.

Следующий поворот был поворотом отца. Когда Газирази окончил старшую школу с отличием, он в первую очередь пошел к отцу. Тот сильно болел и не вставал с постели. В тот вечер состоялся их последний разговор.

Он зашел в комнату отца на втором этаже. Зашел с целым набором подготовленных фраз и предсказанных ответов. Если бы все пошло так, как было запланировано, а он…

– Отец, ты не спишь?

Отец лежал на кровати, возвышаясь над ней своим громадным животом. Большой, грузный. Га не любил его. Нет, не так. Он ненавидел его всем сердцем. Ненавидел и, черт возьми, до сих пор боялся. Этот старый беспомощный старик, который и пописать-то уже не мог сам, до сих пор вызывал в нем трепет. Он уже был взрослым, понимал хорошо что к чему и все равно не мог подавить в себе этот трепет.

– Отец, спишь? – в голове возникла трусливая мысль: «Он спит, уходи». Но отец открыл глаза и стал на него смотреть. Отступать было некуда. И он начал. Сначала неуверенно, а потом все смелее. Дальше уж само потекло из него то, что он всегда сдерживал. И никто не смог бы его остановить.

– Ты всю жизнь меня унижал. Вслух и при мне говорил, что сожалеешь о моем рождении, – голос Газирази набирал силу, а отец молча смотрел. – Ты называл меня никчемой. Высмеивал мои достижения, о которых тебе пыталась рассказать мама, – его страх сменился гневом. Обида проступала в каждом сказанном слове. – Вспомни, когда я стоял на воротах в школьной команде. Я парировал два сложных мяча, а ты сказал мне, что наша команда проиграла из-за меня никчемы. Она проиграла из-за дырявой защиты, старый ты козел! – последние слова сорвались на крик. Так он никогда не решился бы его назвать раньше. И кричать: ни за что на свете. Волна страха и возбуждения прошибла его до пяток, словно отец мог прямо сейчас встать и позорно выдворить из комнаты, но тот молчал, смотрел и молчал. Поэтому Га просто продолжил:

– Ты говорил, что из меня выйдет хороший клоун. Что я тупой. Ты помнишь?! Ты ошибся! – Га уже не смотрел на отца. Он стал расхаживать взад-вперед перед кроватью, выкрикивая то, что так долго копилось в его душе. А если бы посмотрел, то увидел бы, что глаза, так внимательно смотревшие на него только что, продолжают смотреть ровно в ту же точку. Только теперь там была дверь. – Сегодня я окончил школу. И окончил ее с отличием! Я один из лучших учеников в школе. И меня без конкурса возьмут в любую высшую школу, какую захочу!

Как это давно было. И какими яркими до сих пор были воспоминания. Га жил ими. Ни дня не проходило, чтобы он не прокручивал тот день у себя в памяти. Того разговора он ждал так долго. Он поставил себе цель непременно стать лучшим и стал им, был горд этим и больше всего на свете желал доказать своему отцу, что он стоит большего. Но он опоздал. В какой-то момент, нахаживая очередной виток перед кроватью отца, он вдруг впервые задумался, почему все так гладко идет. Почему его такой властный, умный и очень острый на язык отец так ничего и не сказал до сих пор? Не вставил никакую фразу в своем репертуаре, после которой уже ничего не ответишь?

– Отец, ты вообще слышишь меня? – он повернулся к нему и впервые заметил отсутствующий взгляд, направленный на дверь в спальню. – Ты понял, что я говорил тебе?

И тут он ответил. Господи, лучше бы он молчал.

Га уже свернул с тропинки в гущу леса, куда бы никто не додумался бы повернуть, кроме него. Стоило немного отвести ветви, чтобы обнаружилась маленькая тропа. Она-то и вела к дому. Уже через несколько метров он наткнулся на пенек. Его работа. Он спилил это дерево на дрова одним из первых. Это был пенек котенка.

Маленький красивый котенок, которого раздобыла мать. Га подслушал разговор мамы с соседкой о том, что котенок куплен специально для развития у Га эмпатии. Что это за мудреное слово, Га тогда не понял, но котенок ему понравился. Они с ним играли в забавные игры, а потом ему в голову пришла последняя для котенка забавная игра: игра в казнь. Он тайком отнес котенка в рощу около их усадьбы, подготовил петлю. Пока зачитывался приговор, котенок играл с какой то веточкой.

Веса котенка оказалось слишком мало, чтобы затянуть петлю. После исполнения приговора он начал совсем не по задумке вытаскивать голову из петли, цепляясь за нее задним лапками. Га какое-то время понаблюдал за этим, а потом решил помочь: затянул петлю покрепче, взял котенка под передние лапы и стал тянуть вниз. Котенок с минуту шипел, яростно отбиваясь, а потом затих.

Тогда в комнате отца Газирази ожидал любого ответа, но не этого. Его папа, которого он всю жизнь так боялся, голосом больного и слабого человека проблеял, все смотря в сторону двери: «М-марта (так звали робота-сиделку), я уписался».