Летать не поздно никогда

Гира чеканил каждое слово без запинки. У Аарона так никогда не получалось. Ему вечно приходилось возвращаться на пару шагов назад. Запускать, потом исправлять ошибки, запускать снова, и так до бесконечности. Ар всерьез позавидовал Гире. Он был очень продуктивным программистом, даже с температурой.

Отвлекшись на эти мысли, Ар не заметил, как Гира уже все надиктовал и с довольной миной заключил: «Запустить».

Повисла пауза.

– Компилирует, – протянул Гира, улыбаясь.

– Неужели с первого раза отработает? – недоверчиво прошептал Ар, как будто громкое слово могло навредить компиляции.

Сексуальный голос прервал их диалог:

– Найдено соответствие, Гарольд Рокуел, товар под номером 783.

Оба они как по команде вскочили со своих мест.

7

Никогда никому Газирази не рассказывал о том, что он любит больше всего на свете. Зачем кому-то открывать свои тайны? А вдруг кто-то еще поймет, как это здорово, и захочет и сам наслаждаться этим? Или еще чего хуже, заберет. Нет. Газирази не позволит…

Каждый вечер Га, так его звала мать, шел этой лесной тропинкой к своему тайнику: спрятанному в лесу домику, где его ждал любимый камин. Эти глупые люди там в своих городах запрещали сжигать лес. Но разве может быть что-то лучше, чем отдохнуть у камина после долгого рабочего дня на заводе!

Камин был его тайной страстью. Он держал его подальше от любопытных глаз гостей, которые хоть и редко, но наведывались в его царство-государство. Лучше бы не видеть их никогда. Он мечтал остаться навсегда наедине со своими роботами и, конечно же, камином.

Дом он построил сам. Два года, кирпичик к кирпичику, на основе чертежей тысячелетней давности. Тогда все так жили, палили себе огонь как угодно и сколько угодно. Строил сам, потому что ему нравилось, потому что не хотел рисковать. Да и где здесь найти каменщика? Все роботы на его заводе были транспортными. На мелкую моторику рассчитаны не были. А если заказать, то могут появиться вопросы. Вопросы ему не нужны.

Термокостюм отлично защищал его. С детства его тело было немного перекошено набок, поэтому Га шел, заметно хромая. Но если некому на тебя пялиться и неуклюже отводить глаза, если заметишь его взгляд, то свыкнуться можно со всем. После десяти лет отшельничества на заводе Газирази совсем забыл о своей хромоте и, наконец, почувствовал себя целиком нормальным.

«Хрум, хрум» – разрушались снежинки под его ботинками. Это единственный звук, который был слышен в морозном лесу. Как же он любил этот лес, любил свой завод и, конечно, камин.

Камин он тоже выкладывал сам. Ему два раза пришлось все переделывать. Первые два раза дым не желал утекать в дымоход, и комната заполнялась едким дымом уже через несколько минут после запала. Много нервов, много труда, но какое же удовольствие он испытал, когда все получилось! Он помнил этот момент. Языки пламени поднимались высоко и наполняли его душу радостью. Запах костра, но никакого дыма. Чудеса, да и только. Пусть себе эти дурачки греются от электричества.

Тропинка здесь поворачивала в первый раз. Еще два поворота и все: он дома. Единственной техникой в его тайном домике был фильтр на трубе дымохода. Конечно же, его никто не мог найти здесь, потому что тут попросту некому было искать. Но вот дым, насыщенный горячим углекислым и угарным газом, будет заметен со спутника. Такое они не пропустят. Га очень не хотел попасть в тюрьму. Хотя бы потому, что там его точно не оставят одного.

Кто вообще придумал сажать в тюрьму за спил дерева? Кому вообще такое могло прийти в голову? Их же тут тьма-тьмущая. Приезжай и бери сколько тебе нужно. Лес большой. Наверное, это были такие же идиоты, как его отец. Как замечательно, что он все-таки помер. Всю жизнь он отравлял ему своими сожалениями, что сын родился и вырос, чтобы стать неудачником. Даже имя ему придумал недоделанное Га-зи-ра-зи. Как же его достали в школе с этим именем…

Он учился в пику всем окружающим, которые, кроме своей фальшивой жалости или неподдельного отвращения, ничего к нему не чувствовали. Когда Га исполнилось четырнадцать, он по уши влюбился в одну девочку. Долго страдал, не решаясь ей открыться, и в конце концов написал ей сообщение. Но она не ответила. А через пару недель какие-то идиоты с параллели окружили его и стали толкать, прикрикивая: «Кривой Гази, кривой Зази решил подъехать к нашей Фаззи». Он двинул тогда одному в глаз, но остальные повалили Га и долго били ногами.

Эта дура вместо того, чтобы объясниться с ним, растрындела всем и вся про его сообщение. Он даже нашел его случайно с чьим-то пошлым комментом в сети. Он мечтал, что, увидев его с синяками, она оценит его страдания, но, когда встреча состоялась, она только ржала со своими подружками, тыкая в него пальцем.

В тот вечер он пришел домой и наотрез отказался ужинать. Мама устроила ему допрос (папе было плевать, ест его сын или нет). Тогда Га во всем признался. Она его поняла. И рассказала ему о том, что дети жестоки, но взрослые нет. Но она ошиблась.