Читаем Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи полностью

Однажды, в день рождения В. А. Степанченка, меня попросили на радио ЦАГИ рассказать о нем. Сохранилась запись этого выступления. Вот она: «Василий Андреевич Степанченок прошел путь в авиации, многими своими вехами, напоминающий чкаловский. Они кончали, правда, в несколько разное время, одни те же школы летчиков: Егорьевскую военно-теоретическую, соответственно, - в 1924 и 1922 гг., Борисоглебскую - в 1925 и 1923 гг. и, наконец, Серпуховскую - в 1926 и 1924 гг. Оба, и почти одновременно, начинали работать летчиками-испытателями - в НИИ ВВС, в 1931 и 1930 гг.

Один их лучших наших планеристов, Степанченок, одним из первых стал выполнять высший пилотаж на планерах, одним из первых осуществил буксировку планеров за самолетом и установил впечатляющие рекорды. Он был также талантливым конструктором, создателем весьма удачной авиэтки, и опытнейшим инструктором, воспитавшим многих пилотов. Но, главное, он, как и Чкалов, был отличным летчиком. Не случайно, оба в числе самых лучших летчиков-испытателей НИИ ВВС участвовали в знаменитом "цирке Вахмистрова" - полетах в связке боевых самолетов, в частности, пяти истребителей с авиаматкой-бомбардировщиком ТБ-3. Притом именно Степанченку с его филигранной техникой пилотирования была доверена наиболее сложная и опасная роль - управления самолетом И-Z, который в полете пристыковывался снизу к фюзеляжу ТБ-3, несшего на крыльях и под крыльями четыре истребителя, закрепленные еще на земле, Степанченок, как и Чкалов, многое сделал в отработке методов боевого применения самолетов, но он, в отличие от Чкалова, успел принять участие в боевых действиях - против Финляндии и Германии. Чкалов и Степанченок погибли при схожих обстоятельствах: оба испытывали последние истребители Н. Н. Поликарпова И-180 (1938 г.) и И-185 (1943 г.). У обоих при заходе на посадку заглох мотор, и обоим не хватило совсем немного высоты, чтобы дотянуть до посадочной полосы.

На этом удивительное сходство судеб двух летчиков, пожалуй, кончается. Один справедливо стал национальным героем, одаренным всеми мыслимыми наградами. Хотя его любят далеко не все летчики.

А другой - мало кому известен вне авиационного мира, не имел особых наград и званий, к которым, кстати, никогда не рвался. Но о нем осталась только добрая память летчиков».

Вот и все короткое выступление. Но оно имело для меня удивительное продолжение - буквально через несколько минут после выступления мне позвонила взволнованная секретарь академика Г. С. Бюшгенса, Наташа Хмара, которую я давно и, казалось, хорошо знал по работе, но и не подозревал даже, что она - внучка легендарного человека, дочь погибшего старшего сына Степанченка Владимира.

Милый, приветливый и скромный человек, Наталья Владимировна открылась в совершенно новом для меня качестве. Она познакомила меня со своей мамой, а также с Галиной Ивановной Степанченок, вдовой героя, от которой я узнал многое о трагической судьбе Василия Андреевича Степанченка и его семьи... Достаточно сказать, что покончили с собой также родные сестра и брат Василия Андреевича. Пропал в войну его самый старший сын - тоже летчик, Авиоль. Умерла в войну же, в эвакуации, годовалая дочь Ирочка. В молодом возрасте умер от туберкулеза сын Игорь...

Галина Ивановна не была матерью сыновей Василия Андреевича, но говорила о них тепло. Она вспоминала, что Валерий очень тянулся к семье своей сестры Светланы, дочери отца и Галины Ивановны. Она вспоминала также, что Валерия в летной работе, да и в жизни опекал Сергей Николаевич Анохин. Было ясно, что личная жизнь Валерия не сложилась...

К несчастью, Галина Ивановна недавно ушла из жизни. Но по тому, что она (сама - незаурядная личность, ученый-биохимик), торопясь, успела мне поведать и показать, я убедился лишний раз в том, что Степанченок - одна из самых значительных, но малоизвестных личностей в истории отечественной авиации. Рассказ о нем ждет еще своего часа...

Достигнув завидных высот в планеризме, Раценская, после специальных тренировок в Коктебеле и в Центральном аэроклубе у инструктора Александра Ястребова (погибшего впоследствии), имела уже необходимую начальную подготовку также на самолетах. Она освоила постепенно, год за годом, 11 типов самолетов. Среди них: По-2, УТ-1, УТ-2, ПВС-26, Р2Ь, Р-5, Як-12, Як-18. По личному

предложению А. С. Яковлева, она полетала также на

истребителе Як-3. Вместе с ней мастерски летали на самолетах ее подруги: Валерия Хомякова, Евгения Прохорова, Мария Кузнецова...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное