Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

Сережа?" Мне показали на летное поле. Я подошла к окну и увидела такую картину: вверх колесами лежал изуродованный самолет. Меня стали успокаивать: хотя машина разбита, Сергей Николаевич не пострадал... Это была первая в жизни авария у Анохина, связанная с его ошибкой в пилотировании. Переживал он ее очень болезненно и вспоминал многие годы спустя, как "сам поломал самолет". Он был увлекающимся человеком, и в этом памятном полете увлекся сверх меры. Он был игрок! Карт, правда, не любил. Но любил шахматы и особенно домино! Он был азартным, но исполнительным человеком...». Между прочим, в летной комнате на Ходынке среди летчиков ЦАГИ была популярна игра в необычные шахматы - в поддавки. Проигравший должен был залезть под стол и сообщить миру о том, что шахматист он никудышный. Очень любил эту игру В. П. Чкалов. Веселый, всегда шутивший, доступный, Чкалов охотно бывал у летчиков ЦАГИ. Всенародная слава не меняла его, и его посещения светло вспоминали не только летчики, но и инженеры, техники...

Авария на Як-18П была практически первой серьезной ошибкой Анохина. Потом были и другие. Их было немного, но он все помнил и не скрывал их, ни от начальства, ни от друзей, ни от учеников. Вот уж воистину, как говорил Бернар Фонтенель, "все люди ошибаются, но великие люди сознаются в своих ошибках". Это качество особенно важно для летчиков-испытателей, поскольку касается не только их лично...

Можно видеть, что мнение Маргариты Карловны о некоторых деталях первой аварии Анохина не совпадает с тем, что рассказано выше, - в основном, со слов летчика-испытателя ОКБ А. И. Микояна Бориса Антоновича Орлова. Орлов, кстати, был одним из сильнейших в свое время летчиков-спортсменов и многим обязан Сергею Николаевичу как испытатель. Раценская всегда высоко ценила Орлова, и в данном случае склонна считать его описание деталей аварии более точным, как описание человека, возможно, находившегося тогда ближе к тем событиям...

Чарлз Егер в тот свой приезд сделал Раценской дарственную надпись на русском издании книги "Один в бескрайнем небе". Сергей Николаевич с ним не встречался. Анохин знал, конечно, о Егере, известном нам по русскому переводу этой книги как Чак Игер, но на конференции присутствовать не мог, было много работы. Правда, на закрытии конференции они были в одном зале, но не встретились. "При той жизни, - говорила Раценская, - это было недопустимо".

Я напомнил Маргарите Карловне, что по приезде в США Игер написал книгу, в которой рассказал как в Москве его и впечатлительную Кокран "пасли" агенты КГБ. "Конечно, пасли! Как и всех нас пасли! -оживилась Раценская. - Как меня пасли. И еще как пасли! Впрочем, Анохин не имел отношения к конференции, в отличие от меня - члена Международной Федерации по планерному спорту и председателя Всесоюзной планерной секции при ЦК ДОСААФ...".