Летчицы. Люди в погонах

Однако минут через двадцать облака обрезали как ножом, внизу показались желтые поля с плешинами распаханной земли, лесные массивы. Полеты к партизанам всегда связаны с риском. Экипаж подстерегает опасность и при перелете линии фронта, и у партизан. Еще неизвестно, чем бы закончился для них этот полет, если бы не исправили двигатели и они остались в отряде.

Немцы решили, судя по всему, уничтожить отряд, пока основные его силы выполняли боевое задание, находились вдалеке от лагеря.

«Хорошо, что все так закончилось… – На какое-то мгновение Ольга представила себе дом, сына, и в груди опять тоскливо заныло сердце. – Прилечу, напишу матери, пусть привезет Сережу на недельку. Так соскучилась…»

На востоке выплыло багрово-красное солнце. Аня тревожно глянула на облака и вдруг увидела впереди белые шапки разрывов.

Самолет хорошо был виден с земли, зенитчики засекли его и открыли огонь. Самолет тряхнуло, он стал медленно крениться вправо. Ольга пыталась педалями вернуть ему устойчивость, но «Дуглас» снижался, на штурвал и педали не реагировал.

К Ольге кинулся техник.

– Что с самолетом? – спросил он.

– Перебиты рули управления, самолет неуправляем… Всем покинуть самолет! – приказала она.

«Внизу лес. Там можно укрыться, потом перебраться через фронт к своим, или к партизанам, как Надя и Вера», – мелькали в голове мысли.

Первой выпрыгнула Аня. Но неудачно. Она рано раскрыла парашют, и он зацепился стропой за стабилизатор самолета.

Об этом сообщил техник. Ольга изо всех сил повернула штурвал влево, на какую-то долю секунды самолет перешел на скольжение, поток воздуха сорвал парашют, и Аня полетела вниз.

– Прыгайте! – приказала Ольга технику и радисту. – Я за вами…

Убедившись, что они покинули самолет, она отстегнула ремни, чтобы выброситься самой.

В боковое стекло Ольга увидела лес, он темной огромной массой наползал на самолет.

«Поздно…» – с каким-то необъяснимым хладнокровием произнесла она и посмотрела на высотомер. Но тут по фюзеляжу самолета забарабанили деревья, а через секунду-другую раздался треск, грохот…

Когда она пришла в себя и открыла глаза, на фоне голубого неба увидела верхушки сосен. Ольга никак не могла сообразить, где она и почему лежит на земле. Хотела подняться, но сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову. Напротив стояла Аня в окружении немецких солдат…

И тогда Ольга поняла, что случилось самое страшное – они попали в плен.

Глава пятая

1

После длительных скитаний по лагерям Ольга и Аня оказались в концлагере под Кёнигсбергом. Рабочий день в лагере начинался с утреннего осмотра и проверки заключенных по списку, затем их распределяли на работу, а вечером снова – построение, проверка. И так каждый день.

Осмотр продолжался долго.

Люди часами стояли на улице в любую погоду, никто не имел права покинуть строй.

Вот и сегодня старшие блоков давно уже подсчитали заключенных, доложили ауфзеерке[16] и получили от нее наряды на работу, а женщины все продолжали стоять на холодном осеннем ветру в промокших полосатых платьях. Они жались друг к другу, стараясь согреться, переминались с ноги на ногу. Аню лихорадочно трясло, губы и щеки посинели, глаза ввалились. За эти несколько месяцев в лагере она похудела, ослабла, с трудом держалась на ногах.

– Не могу я больше, Оля, не могу… – еле слышно прошептала она.

Ольга молча обняла ее, прикрыла от дождя. Она и сама окоченела вся, стояла, не чувствуя ног.

К строю подошла старшая блока, толстая немка Эльза. Она подняла на женщин тусклые блеклые глаза и проговорила угрюмо:

– Сегодня будете работать на болотах. Комендант приказал осушить болота, посадить там фруктовые деревья.

Заключенные разобрали сложенные под навесом лопаты, двинулись к месту работы.

Лагерь стоял в болотистой местности, вода была везде, даже в блоках. Из-за постоянной сырости большинство женщин страдали от ревматизма.

Ольга с ужасом смотрела на распухшие ноги Ани, на ее изношенные ботинки. С каждым шагом она все сильнее опиралась на руку Ольги. Идти ей было тяжело. На участке, где им предстояло работать, стояли конвоиры, громко смеялись.

Остановив колонну, Эльза подошла к ним. Один из конвоиров, маленький, юркий, в начищенных до блеска сапогах, обнял ее за талию, сказал что-то на ухо, и они рассмеялись.

Ольга стояла рядом с Аней, выбрасывала лопатой раскисшую землю из канавы. Работа немного согревала ее, но сил хватило ненадолго. Ноги вязли в торфянистой почве, от гнилостного запаха болотной воды тошнило.

Ольга разогнула занемевшую спину, осмотрелась. Дышала она часто, хрипло. Голова была тяжелой, ноги одеревенели и казались чужими. Она глянула на подругу. Аня стояла, опираясь на лопату.

Ольга хотела ей что-то сказать, но в это время неподалеку раздался выстрел, короткий, приглушенный крик женщины. Она повернулась в ту сторону, откуда донесся выстрел, и увидела, как конвоир тащил по земле Марту – маленькую щупленькую польку.