Летели качели

Маша. И сколько он так с тобой телевизор смотрел?

Толя. Пару дней. Потом на него отец наступил.

Маша (показывает Толе за спину). Смотри, это не твоя тетка?

В сторону Толи и Маши идет Собачница с двумя Собаками на поводках. Толя оборачивается.

Толя. Она. (Собачнице) Татьяна Николаевна!

Собачница останавливается в пяти метрах от Толи и Маши.

Собачница. А. Ты.

Толя. Татьяна Николаевна, помните, вы мне обещали номер дать, если я вдруг собаку задумаю завести.

Собачница. Ничего я такого не помню. (Маше) Девушка, а вы в курсе, что у него еще одна есть?

Маша. Кто «еще одна»?

Собачница. Любовница.

Маша. Толя, что за бред она несет?

Толя. Не обращай внимания.

Маша. Она того, что ли? С придурью?

Собачница. Сама ты того, раз тебя такая ситуация устраивает.

Маша. Толя, о какой ситуации речь?

Толя. Просто не обращай внимания. Я с ней поговорю.

Толя идет к Собачнице, та агрессивно дергает за поводки.

Собачница. Я же собак спущу, Толя. Не подходи.

Толя. Татьяна Николаевна, вы мне только номер телефона запишите, и мы пойдем.

Маша. Толя, пойдем отсюда. Она же и правда собак спустит.

Толя. Это ничего, меня любят животные.

Собачница. Сейчас проверим.

Толя. Татьяна Николаевна, откуда столько агрессии?

Я понять не могу.

Собачница. С вами, нехристями, по-другому нельзя.

Маша. Толя, не связывайся с этой…

Собачница. А ты рот закрой, да? Прошмандовка.

Толя быстро подходит к Собачнице и коротко бьет ее по лицу, не замечая, что та вынула из кармана короткий ножик. Собачница несколько раз пыряет Толю ножом в живот – две рулетки с поводками она держит в левой руке, напрочь позабыв про Собак. Маша этого не видит.

Толя. Да зачем вы мне куртку портите?

Собачница. Я тебя сейчас всего испорчу.

Толя. Он же крошечный, подлиннее надо было. Собачница. Какой был.

Маша бежит к Толе. Тот стоит, после у него подгибаются колени – и он неловко садится на землю. Собачница, перепугавшись, бросает рулетки с поводками и бежит. Собаки бегут за ней с лаем, волоча по земле поводки с рулетками.

Маша. Толя!

Толя пытается встать, но у него не получается.

Она тебя порезала? Толя? Покажи, где?

Толя (смеется). И что ты там хочешь увидеть? Огонь?

Толя заваливается набок. Маша хватает его за куртку и пытается усадить, одновременно выуживая из кармана своего пальто мобильный.

Маша. Прекрати, слышишь?

Толя. Не звони никуда. Сейчас домой пойдем.

Толя с трудом поднимается на ноги. Маша пытается ему помочь. Толя вынимает из кармана сигареты и коробок спичек.

Я сейчас буду как Цой. Только снега нету.

Маша. Какой Цой, Толя? Какой снег?

Толя. Белый. Пушистый. Который падает на фонари и тает.

12

У одних людей, которые жили в долине, никогда не было огня, поэтому ночью им приходилось сидеть в кромешной темноте и мерзнуть. Спать по ночам они боялись из-за ночных хищников, поэтому спали днем – но какой днем сон? Люди из долины не высыпались и ходили потом остаток дня раздраженные и злые, а ночью садились в кружок и боялись. Ели они мало, невкусно и постоянно болели.

В горах над долиной жили другие люди, у которых огонь был давно. Понятное дело, жили они намного лучше людей из долины. Хорошо ели, ночью спали вдоволь – вокруг костра, которого боялись ночные хищники.

Один из горных людей, внимательный и зоркий, видел сверху, как плохо живут без огня люди в долине. Он долго наблюдал за тем, как долинные люди чихают и кашляют, бродят бесцельно с серыми лицами или просто лежат на холодной земле, пытаясь выспаться. Сердце горца постоянно больно сжималось из-за увиденного, и в один из особо неприятных пасмурных дней он не выдержал и пошел к своему отцу, который был самым главным горным человеком.

– Отец, – сказал зоркий горец, – люди в долине совсем извелись без огня, а у нас его много. Можно я отнесу им несколько горячих угольков?

Отец подумал, оглаживая длинную бороду, несколько долгих минут, а после сказал, что в этом нет смысла. Потому как, обретя огонь, долинные люди обретут и силу. А кто знает, не захочется ли им после этого забрать у горных людей вообще все и – что еще хуже – самим поселиться в горах?

– Ты прав, отец, – сказал зоркий горец и ушел, вздыхая, к жене и детям.

Однако следующей же ночью он бесшумным зверем пробрался к костру, не беспокоя спящих, и вынул из него несколько самых больших угольков. Положил их на плоский камень и стал осторожно спускаться с гор вниз, стараясь не уронить драгоценный груз.

Между горами и долиной тянулась узкая полоска старого, полумертвого леса – черные ели и корявые сосны с мишенями паутин на ветвях. В лесу жили поджарые черные волки, и зоркий горец об этом знал, поэтому предварительно вымазался вонючей дрянью из помойной ямы, чтобы пахло от него противно и несъедобно. Шел он по лесу медленно, выверяя каждый шаг и прикрывая угольки на камне ладонью.