Лети, мой Свет!

Всё, спать в обнимку с целомудренными тёмными эльфами нужно немедленно прекращать. И пить тоже. А то ни к чему хорошему это не приведёт. В конце концов, она умная, взрослая, независимая и самостоятельная. И будет вести себя соответственно. Тем более что для эльфов она — олицетворение человеческих женщин. И пока морально упала только в глаза одного (а он никому не скажет!), нужно держать дружественный нейтралитет с остальными.

Только вот вопрос — что делать с ночными видениями из жизни дроу? Любопытно ведь, до ужаса! Кроме того, если это правда, а не странный выверт подсознания, то она единственная из людей теперь знает разгадку смерти непобедимого мага — короля Реинира!

Оказывается, он действительно сошёл с ума. Только не от передозировки силой, как считалось до сих пор, а от невозможности справится с чужим Даром эмпатии. Да уж, учитывая то, какие чувства он вызывал у всех окружающих, понятна и причина сумасшествия. Интересно, а вернулся ли этот Дар к Кристарну после смерти короля? Безумно любопытно, но ведь не спросишь…

Стоп. А если Дар вернулся, то Кристарн читает всё время окружающих, как открытую книгу? Все эмоции, подсознательные желания, настроение. Все истинные чувства…

И её? И вчера? И позавчера? О!!!

Аталь, поскользнувшись, болезненно хлопнулась на пятую точку, нырнув в уже порядком остывшую воду. Пришлось заодно вымыть голову. Кое-как вытершись полотенцем весьма скромного размера, она заклинанием высушила волосы, не утруждая себя поисками расчёски, и завалилась обратно спать, здраво рассудив, что «утро вечера мудренее».

* * *

Утро принесло великую мудрость — если хочешь, чтобы оно было добрым — не пей много вечером. Аталь, стараясь не шевелиться, вспомнила необходимый заговор, порадовалась своим умениям и от души посочувствовала тем, кто ими не обладает.

Стало немного легче, ровно настолько, чтобы перспектива встать с кровати перестала казаться великим подвигом. Пить хотелось ужасно, но в комнате ничего подходящего не нашлось. Дернув дверь и получив весьма ощутимый укол от охранного заклинания, она шепотом высказала своё мнение о некоторых тёмных личностях и неосторожно посмотрела в зеркало.

По зеркалу с утра показывали на редкость ужасные видения. Девушка замерла, пораженная пугающим зрелищем слегка зеленоватой растрепанной физиономии с многоговорящей синевой под глазами и причёской «кикимора года», покраснела и бросилась придавать отражению приличный вид.

* * *

… А где-то далеко в королевском дворце перед огромным зеркалом, в котором отражалась прихорашивающаяся Аталь, сидела королева-мать, грустно глядя на сына, наблюдавшего за девушкой горящими глазами.

— Анрэй, может, хватит? Видишь, жива и здорова твоя краса ненаглядная. И даже проснулась в гордом одиночестве. Так что не морочь себе голову. И мне заодно.

— Сейчас, мама. Ещё миг…

— Ну и какая была необходимость будить меня ни свет ни заря? Да ещё и с такой дурацкой просьбой. Ты же знаешь, что мне нельзя проявлять свой Дар!

— Прости, сам не знаю, чего так переполошился. Проснулся с ощущением страшной потери, словно кто близкий умер. И первое, что пришло в голову — с Аталь что-то случилось.

— Ну, знаешь ли, это переходит все границы! — возмущённо прошипела королева Эйлит, — Опомнись, Анэ! У тебя молодая красавица-жена, а ты, как сопливый подросток, подглядываешь за девушкой! Уже чужой женой, между прочим!

В комнату, что отражалась в зеркале, без стука вошёл зеленоглазый дроу, и светящая поверхность немедленно погасла.

— Почему? — вопросительно глянул король.

— Ну, извини, такое заклинание могу удержать только несколько минут, да и амулеты на нём стильные… Ты же знаешь, какой из меня маг — одно название. Кстати, а где это они находятся? Смог определить? — заинтересовалась Эйлит.

— Да чего там определять — они в Лесограде, — недовольно буркнул Анрэй, мрачно уставившись в зеркало, словно надеялся, что родное отражение одумается и вернется.

— В Лесограде? — удивлённо изогнула безупречную бровь королева. — Ты ж говорил, они едут к Оракулу? Насколько я помню, это совершенно в другую сторону?

— Мама, к Оракулу ведут разные дороги. Аталь любит эту, через лес, — терпеливо пояснил король, торопясь закончить разговор, — Ладно, я пойду.

— Нет уж, погоди, — оторвалась от раздумий Эйлит и торопливо схватила сына за руку, — Ты мне так и не ответил, что там с Викторией.

Молодой король сел на кровать, стараясь не встретиться взглядом с матерью.

— А что с ней? Корона на месте, а ничего большего я обещать не могу. Как можно доверять и строить жизнь с человеком, который обещает стать опорой, а уже через мгновение позорит перед всем двором? А потом, как заправская гончая, бегает по всему дворцу, отслеживая мой каждый шаг! Разве такое поведение можно назвать достойным королевы и жены? Аталь бы так никогда не поступила…