Лети, ведьма, лети!

Я почувствовала себя неуютно. Трупы и я… Не
очень-то мне нравится подобное соседство. И вообще, зря я пила кофе и ела бисквиты. С трупами лучше встречаться на пустой желудок.
Черт побери, Юля! Неужели у тебя такие слабые нервы?! У Госпожи Ведьм должны быть не нервы, а буксировочные канаты!

— Не могли бы мы прямо сейчас отправиться в этот зал?

— Конечно, как вам угодно. Я лично буду сопровождать вас.

— Но я, вероятно, отрываю вас от дел…

— Какие пустяки! Для меня честь — услужить хоть в чем-то Госпоже Ремесла. К тому же, пока мы будем добираться до ледника, мы совершим краткую экскурсию по всей «Некронике». Кто знает, когда вы еще сможете попасть к нам!

— И в каком виде,— добавила я.

—Ну не будем о грустном,— рассмеялась Мелинда и поднялась. Я тоже встала.

— Только на минутку заглянем в гардеробную,— предупредила почтенная старица.— Вы слишком легко одеты, а наши подземелья наполнены прохладой, гибельной для костей. И особенно ледник.

— Я могла бы создать защитный кокон…

— Зачем вам расходовать Силу? К тому же песцовая накидка ничуть не хуже защитного энергетического кокона.

— Вы меня убедили. Тем более что я никогда не носила песцовых накидок.

Мы вошли в гардеробную, тоже, по всей вероятности, принадлежащую почтенной старице. Здесь неуловимо пахло нафталином и тем особым запахом, которым пахнет дорогой, ухоженный мех. Мелинда набросила мне на плечи обещанную песцовую накидку (все-таки какой шик!), сама удовольствовавшись каракулевым манто.

И мы отправились в путешествие по «Некрони– ке».
Прежде всего на лифте мы спустились на три этажа вниз. Эти три этажа были техническими и обеспечивали «Некронику» бесперебойным электропитанием, водоснабжением и всем прочим в том же духе. «Ничего интересного» — так отрекомендовала эти этажи Мелинда. Наконец лифт остановился, и мы вышли.
Здесь было так холодно, что я буквально прикипела душой к своей накидке. И жалела, что не попросила у Мелинды пару валенок. Но постепенно я согрелась от ходьбы. Мы бодро шагали длинным коридором; то справа, то слева попадались массивные двери, утопленные в стены. Мелинда пространно сообщала мне, что за лаборатория находилась за очередными дверями, но пойти и все осмотреть не предлагала. Да я и не напрашивалась. Если честно, мне уже было невмоготу так долго находиться под землей. Меня уже начинал терзать приступ клаустрофобии.
Наконец Мелинда остановилась у мрачной на вид никелированной двери с кодовым замком.

— Вот и ледник,— сказала она таким оптимистичным тоном, как будто сообщала: «Вот и бутик французской косметики». Мелинда извлекла из широкого рукава своего манто пластиковую карточку и провела ею по щели кодового замка. Тот пискнул и защелкал, как дрозд по весне. А широкая тяжелая дверь на дюйм приоткрылась, выпустив наружу облачко морозного пара. Я отступила на шаг. Там что, Антарктида?

— Идемте,— приветливо поманила меня рукой Мелинда.

И я — а что оставалось делать? — пошла.
Ледник оказался просторным залом, облицованным сверху донизу большими белыми кафельными плитками. Здесь горели люминесцентные лампы, свет отражался от белых поверхностей, и поначалу он резал мне глаза, но потом я привыкла.
И увидела в стенах ряды хромированных дверец.

— За каждой из этих дверец хранится кадавр,— сочла нужным пояснить Мелинда, хотя я и так уже поняла.— Степень пригодности кадавров, конечно, разная, как и степень сохранности, но тем не менее мы не спешим предать их земле.

— А кто… они? Кем они были при жизни? — выдавила из себя я.