Лети высоко! Жизнь как молитва

Некоторые думают: я вот стараюсь жить правильно – надеюсь, Бог даст мне легкую смерть. Но знаете – вот какую даст, такую и даст! Пусть Бог даст вам лучше терпения! А чтобы легче было терпеть – посвятите свой крест Богу, потерпите ради Христа. Вам все равно придется терпеть, только есть разница: терпеть от безысходности – или терпеть ради Христа. Ради Христа – и сразу в вашем страдании появится смысл, и смысл очень высокий, настолько высокий, что он согреет ваше сердце.

* * *

«Просите – и дастся вам». Да, мы имеем право просить. Но нужно понять еще, что часто нам Бог говорит: «Чадо, Я слышу твои просьбы, но услышь и ты Меня. Понимаешь, для тебя сейчас нужно вот это, сегодня ты должен пройти именно этот путь. Услышь Меня, это путь твой, и он в Моем промысле, прими его, и тебе станет гораздо легче, потому что ты от своей скорби удалишь часть – свое противостояние, свой спор со Мной. А удалив противостояние, ты вместо него обретешь доверие ко Мне, и оно еще больше облегчит твое страдание, твою скорбь». «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» – вот что говорит Христос.

Все это касается не только смерти, но и всех искушений. Не страшитесь скорбей, не теряйте во время скорбей веру, не теряйте способность благодарить. В какой-то момент, когда мы понимаем, что нужно потерпеть, – удалите несогласие и добавьте на это место веру Богу, надежду, что все в Его промысле, а еще – просто любовь к Нему. «Иисусе Сладчайший, Ты страдаешь, и я ради Тебя решил взять это и пострадать». И сразу появится смысл и вдохновение, и сразу станет легче.

* * *

Конечно, важно то, что будет с нами происходить перед смертью, – но куда важнее то, что будет за ней. Когда умирал Софроний (Сахаров) – он очень страдал. И когда он в последний раз выдохнул, отец Николай, его племянник, побежал в храм, чтобы сообщить, что старца больше нет… А когда возвратился – рядом с отцом Софронием уже была Пасха, был рай, там уже не было ни креста, ни страданий. Весь дом был наполнен пасхальной радостью.

Почему мощи святых не тлеют, а источают благодать, миро, благоухание? Потому что они всю жизнь аккумулировали в себе энергию Божества, а теперь отдают ее. Казалось бы, мертвое тело – откуда в нем благодать? А он всю жизнь занимался молитвой, и его дух питался Духом Божьим, и тело в этом участвовало, находясь в состоянии обóжения.

* * *

Когда ты очень сильно полюбишь, не врагов даже, нет, это уж слишком высоко, и даже не людей, а когда ты полюбишь Христа, который висит на кресте, – тогда ты поймешь, что происходит каждый день…

Сколько литургий на земле происходит каждый день? А вы знаете, что делает священник в алтаре на проскомидии до литургии? Он на жертвеннике готовит жертву. И эта жертва – не ягненок, не телец, не голубь, эта жертва – сам Христос. Каждый день, в каждом храме снова режется Христос, закалается Христос, снова изливается Его Кровь, смешанная с водой. Если мы верим, что Тело и Кровь Христовы, не как бы Тело и Кровь, а что они действительно в процессе литургии претворяются в Тело и Кровь, значит, и сама жертва – это не «как бы жертва», а действительно жертва, которая происходит. Священник берет копье и говорит такие слова: «Един от воин копием ребра Его прободе» – и делает это движение.

Если бы мы переживали это по-настоящему! Если бы мы это понимали! Но мы это все часто воспринимаем как традицию… А если бы нам Господь вдруг открыл сердечные очи, мы подошли бы к Причастию и пережили бы, поняли бы, что там не вино и хлеб, там Тело и Кровь Христовы. А как можно получить тело и кровь, не разодрав тело, не пролив кровь?

Если бы мы полюбили Христа, то каждый из нас сказал бы: «Господи, я не прошу у Тебя никакого благополучия, разреши мне поддержать Твой Крест, который Ты несешь, разреши мне Тебе помочь».

А ведь мы смотрим – и ничего этого не видим. А это все происходит на каждой литургии! И самое страшное – это мы, христиане, этого не видим, что уж говорить о людях неверующих, нецерковных. Мало того, ведь и мы, священники, служащие литургию, часто этого не видим. Нас спроси – мы ответим все правильно, как в семинарии учили. А переживаем ли мы это? Понимаем ли? Когда мы к Чаше подходим, осознаем ли мы это? Если бы мы это во всей глубине пережили, для нас любое страдание, которое Бог нам дает для чего-то, было бы не только не трагедией – мы бы очень желали его!

* * *

Неумолимо придет час смертный. И очень хочется умереть так, чтобы наша смерть назвалась не смертью, а успением. Чтобы она была тихой и мирной. Но для этого нужно понимать, что необходима жизнь духовная. А в духовной жизни очень нужна аскеза, нужно понуждение и терпение.

И еще важно помнить, что этот самый последний момент, самый короткий в нашей жизни, окажется самым главным. А все остальное, о чем мы заботились, за что переживали, окажется суетой сует.