Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня

– Нормально, – всхлипнул я. – Ты уже «перегорела», направив все переживания вовнутрь. Однажды, накопившись, они разорвут тебя и уничтожат, попутно ударив по твоим близким.

Мне на плечо опустилась ласковая металлическая рука.

***

Пятнадцать часов. Осталось, черт побери, пятнадцать часов! И я ничего не могу придумать. Мелкий пялится в монитор – симулирует бурную деятельность. Малахольный скрылся в подвале, зачем-то утащив с собой мотоцикл. Вероника сидит на танке и совершенно не идет на контакт. Да мне, признаться, и не хочется никакого контакта, несмотря на то, что я сожрал уже пять подаренных мелким таблеток.

Я бродил по залу, тщась выдумать выход из ситуации, но выход был только один – наверх. Туда, где только что погибли сто шестнадцать титановых бойцов. Что ж за пули у этих тварей альтомиранцев, если они пробивают титан?!

Не выдержав, я все-таки обратился к Веронике, глядя на нее снизу вверх.

– Как по-твоему, у нас есть шансы против…

– Тебе как солдат солдату сказать, или как командир – рядовому?

Давненько она так резко не разговаривала. С самого начала знакомства. Потом, мне показалось, между нами возникли доверительные отношения.

– Мне – искренне, правду, – попросил я, удивляясь просочившейся в голос дрожи.

– А оно так и так искренне. Как командир – рядовому, могу сказать, что мы победим однозначно. Как солдат солдату – что сдохнем, без вариантов. Как оно по правде будет – одному Сантосу известно. В любом случае, лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – это отправиться спать.

– Спать? – тупо переспросил я.

– Так точно, спать. Осталось часов пятнадцать, так? Заряд им могут подвезти и пораньше, так что сидеть до талого мы не будем. Я бы выскочила часов через десять, попыталась сыграть на эффекте неожиданности. Учитывая то, что комбеза у тебя нет, придется задерживать дыхание. Максимум, на что мы сможем рассчитывать – минута активных боевых действий. Может быть, если нам сильно-пресильно повезет, мы сумеем отбить танк, закрыться в нем и уехать до того, как Рикардо спалит нас живьем. Потом взойдет солнце, прилетят феи Винкс и одолеют лысого психопата. Милые пони забьют копытами солдат. Смешарики и Лунтик вытащат из гроба моего папу и научат его улыбаться, любить всех людей и танцевать среди ромашек. В общем, нам понадобятся все силы, чтобы довести наши шансы хотя бы до одной десятой процента. Поэтому иди и выспись. Потом пообедаем. И через пару часов пойдем умирать, как герои.

Впервые в жизни я понял значение фразеологизма «поджилки трясутся». Вероника говорила зло, отрывисто, смотрела куда-то вдаль. В ней не читалось ни капли страха, а во мне откуда-то взялась самая настоящая трусость.

«Возьми себя в руки! – прикрикнул я мысленно. – Ты – солдат. Ты знал, что настанет час испытания. Знал, что можешь погибнуть. Откуда в тебе это?»

Озарение сверкнуло, будто вспышка в мозгу. Есть один человек, который объяснит мне, что со мной происходит. И этот человек – я!

Как будто база читала мои мысли (хотя почему «как будто»? ), по залу тут же звонко разлетелся женский голос:

– Сеньор Рамирез, в виду того, что срабатывал протокол аварийной герметизации, убедительно просим вас как можно скорее посетить Комнату Сексуального Уединения, в противном случае через два часа будет запущен протокол зачистки базы и восстановления бэкапа.

– Упс! – воскликнул мелкий из Центра Управления.

Я понесся в Комнату, даже не попрощавшись с Вероникой. Ситуация накалилась. Срок нашей жизни только что сократился с пятнадцати до десяти часов, а теперь база норовит урезать его до двух. Хотя, мне-то относительно без разницы. Новый Рамирез восстанет из чана с аксолотлями, как птица Феникс, и отправится на подвиги. А я так и останусь в неведении относительно своей внезапной трусости.

Я не обратил внимания на то, что дверь в Комнату открылась без каких-либо мысленных усилий с моей стороны – опять мелкий распахнул все двери, забрав контроль. Внутри – привычное помещение. Маленькая комнатушка с койкой, встроенной в стенную нишу. Напротив койки – блестящий раструб приемника генетического материала, напоминающий писсуар. Сверху – зеркало с надписью над ним: «Perfeccion».

Я завис над приемником, глядя в глаза своему отражению, и только тут почувствовал, что что-то не так. Я опустил взгляд и увидел свое совершенное и безотказное оружие. Оружие, верой и правдой служившее роду Рамирезов долгие годы. Оно поникло, будто отягощенное великой печалью, повесило голову, избегая смотреть мне в глаза. Смотрело в жерло приемника генетического материала и говорило ему: «Всё – тлен».

– Нет! – простонал я. – Ты не можешь так поступить со мной! Только не теперь, прошу тебя!

Я пытался быть нежным. Потом – агрессивным и грубым. Я то пускался в дебри фантазий, то вперивал взгляд в свое прекрасное отражение. Но видел в зеркале бледного, перепуганного неудачника с кругами под глазами. Даже мои великолепные мускулы, казалось, сдулись и выглядели уныло и печально.

– Сеньор Рамирез! – гаркнул в ухо ставший ненавистным женский голос. – Настоятельно рекомендую вам…