Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ)

— Но тебе вовсе не обязательно видеться с ним лично, — возразила Кэтрин. — Все требования можно изложить в письме.

Брайан задумался, машинально соскребая остатки мороженого со стенок вазочки.

— Может ты и права, — наконец сказал он. — Не стоит лишний раз соваться аллигатору в пасть. Правда, в таком случае письмо должно быть чертовски убедительным. Нужно дать понять, что документы действительно у меня. Может, отправить ему какую-нибудь незначительную бумажку из общей кучи?

— Можно, — кивнула Кэтрин.

Ее взгляд, бесцельно блуждающий по оживленной улице, зацепился за набитый вагон конного трамвая, который тянула по рельсам пара гнедых лошадей. Когда вагон с грохотом проехал дальше, глазам открылась вывеска на одном из домов: «Портретное фотоателье».

Кэтрин осенило.

— А что, если сфотографировать эти документы и послать ему фотографию в доказательство того, что оригиналы у нас? — предложила она.

Пару секунд Брайан недоуменно смотрел на нее, а затем притянул к себе и чмокнул в щеку.

— Отличная мысль, Лисичка! Ты у меня просто кладезь ценных идей!

Кэтрин довольно улыбнулась, собрала ложечкой клубничный сироп, в который превратилось растаявшее мороженое, и сунула ее в рот. Брайан расплатился с официантом, и они отправились в «Прекрасную Елену» за документами.

========== Часть 28 ==========

Студия, расположенная в мансарде трехэтажного дома, была залита светом из высоких окон и застекленного потолка. В воздухе пахло пылью и химикатами. Кэтрин с любопытством огляделась по сторонам.

Посреди помещения на треноге стояла камера с «гармошкой», накрытая черной тканью. Натянутое напротив нее полотнище изображало поросшую кактусами пустыню. На стенах красовалось множество фотографий — нарядные дамы, элегантные джентльмены и дружные семьи, позирующие на фоне греческих развалин, джунглей или дворцов. Когда Кэтрин первый и единственный раз снималась у бродячего фотографа, позади нее висела всего лишь белая простыня.

— Давай сфотографируемся вместе! — неожиданно для себя самой предложила она.

Брайан чуть удивленно посмотрел на нее.

— А почему бы и нет? — Его губы дрогнули в легкой улыбке. — Вот станем старыми и сморщенными, и будем любоваться на то, какими мы были молодыми и красивыми.

Встретить старость вместе… От этой мысли у Кэтрин стало теплей на душе, но тут в ее мечтания вторгся жизнерадостный баритон:

— Бонжур, мадам! Бонжур, месье! Чего изволите? Портрет — одиночный, семейный, кабинетный? Визитные карточки?

Оглянувшись, Кэтрин увидела у боковой двери невысокого мужчину с тонкими усиками, пухленького и румяного, как сдобная булочка.

— Мы бы хотели совместный портрет и… — начал было Брайан, но тут фотограф вытаращил на него блестящие черные глаза.

— Ах! Мон ами! Какой образ! Какая фактура! Вы, должно быть, индеец? — нещадно картавя завопил он. — Шарман! Формидабль! Вам нужно обязательно надеть головной убор! Погодите! Одну минуту!

Брайан не успел и глазом моргнуть, как невесть откуда появился ворох перьев, который в следующую секунду уже красовался на его голове. Белые перья с черными кончиками пышным веером раскинулись вокруг лица, придавая Брайану сходство с индейским вождем.

— Шарман! Сюперб! Аттрактиф! — восторженно защебетал фотограф, но в следующий момент Брайан стащил венец с головы и всучил ему обратно.

— Заберите это! — буркнул он.

— Почему? Тебе идет! — сказала Кэтрин, с улыбкой наблюдая за этой сценой.

— Мадмуазель права! Вам очень идет! — заголосил француз, пытаясь снова напялить на Брайана головной убор.

— Хватит! — рявкнул тот. — Мы здесь по делу!

Если фотограф и обиделся, то вида не подал, и, когда Брайан показал ему документы и объяснил, чего хочет, с пониманием кивнул.

Брайан встал перед камерой и взял в руки бумаги, так, чтобы был виден заголовок отчета, письмо Зильберштейна, где тот возражает против строительства дороги через Вороний Хребет, и письмо из железнодорожной комиссии, из которого ясно, что Вудвилл подменил отчет.

Фотограф нырнул под черную ткань, накрывающую фотоаппарат.

— Поднимите повыше! Пониже! Левее! Правее! — командовал он, при помощи рычажка то удлиняя, то укорачивая «гармошку». — Шарман! Мажестик!

Настроив камеру, француз высунулся наружу. Сперва он закрыл колпачком объектив, затем установил кассету с фотопластинкой и под конец опять накрыл заднюю часть фотоаппарата черной тканью.

— Внимание! Снимаю. Не шевелитесь! — Он вынул из кармана секундомер, после чего снял с объектива колпачок.

Брайан застыл с документами в руках, Кэтрин тоже затаила дыхание. Подождав с минуту, француз снова надел колпачок и извлек кассету из аппарата.

— Вуаля! Снято! — сообщил он и вдруг истошно завопил. — Мишель! Мишель!

Из боковой комнатушки показалась курчавая голова негритенка.

— Чего, масса Бельвью?

— Вот! Займись делом, да не засвети пластинку, как в прошлый раз! — Француз сунул кассету в руки негритенка и, когда тот скрылся за дверью, повернулся к Кэтрин. — Хорибль! Терибль! Ничего нельзя доверить этим черномазым!

— Мы бы еще хотели сфотографироваться вдвоем, — напомнила она.