Летят перелетные птицы...

Пассажиры, выждав обязательную процедуру проверки билетов, торопливо поднялись в тамбур и начали рыскать по вагону в поисках свободных мест. «Егорка! Муська! Сюда! Здесь купе свободный!» — раздался чей-то сдавленный крик. И тут же мужчина и женщина бросились к возопившей. «Че, правда, что ли? Свободное?» — изумилась женщина. «Ну почти… На одном там, на верхнем…» И баба сделала неопределенный жест правой рукой.

Они воинственно вошли в купе и сели. Так же когда-то завоевывали новые территории доблестные туземцы. Мужчина подсел к кричавшей, а женщина, названная кошачьим именем, села напротив.

НАТАХА. Может, свет включить?

МУСЬКА. Так ведь спит, наверно?

НАТАХА. Ну а как мы в темноте будем, а? Нужно ведь чай попить… (Включает свет.) Давайте это все хозяйство, трехомудию эту, сложим вниз, а то сверху может упасть, и по башке…

МУСЬКА. Тележки-то… Ну… (Встает и поднимает спинку, складывает туда пустые клетчатые, называемые в народе спекулянтскими, сумки, и тележку.)

НАТАХА.(Тоже встает и, сталкиваясь задницей с задницей МУСЬКИ, проделывает те же манипуляции. ЕГОРКА ей помогает.) Я свою, блин, тачанкой называю, а этот (показывает на ЕГОРКУ) «мерседесом»… (Тот кивает.) Держи, ну! Чего киваешь?

МУСЬКА. Я тут где-то месяц назад когда ехала, видела, «мерседес» этот прямо на проводника упал…

НАТАХА. Да ты че? Ну и что было?

МУСЬКА. Ногу ему сломало…

НАТАХА. Это когда? Где?

МУСЬКА. В сорок первом, кажется…

НАТАХА. Да ты че голову мне морочишь? В сорок первом тебя еще не было на свете!

МУСЬКА. Да я про поезд говорю, ты че?..

НАТАХА. Ах, про поезд, а я подумала, во загибает, а! В сорок первом!

МУСЬКА. Это месяц назад где-то, когда ты, помнишь, не смогла, и я одна ездила…

НАТАХА. А у меня тогда эти, ну как его, куртки зависли…

МУСЬКА. Че за куртки? У тебя разве были?

НАТАХА. Да не куртки, эти, ветровки, китайские, попробовать решила, взяла, думала, пойдут…

МУСЬКА. Да нет, щас такие не берут… Нужны эти, как его, итальянские, ну то есть китайские, но с итальянскими этикетками, «Дерьмунди», кажется…

НАТАХА. Ну я такие и взяла!

МУСЬКА. «Дерьмунди»? И не пошли?

НАТАХА. Ну как, с грехом пополам… Штук триста осталось…

МУСЬКА. Ну ты дала маху… (Садится на свое место и вытягивает ноги.) Но ничего, «Дерьмунди» — фирма известная… Еще «Лажаччи» неплохая…

НАТАХА. И че с проводником?

МУСЬКА. Ногу, я говорю, ему сломало…

НАТАХА. Нет, а потом-то что?

МУСЬКА. Высадили его на первой же остановке, в Нижнем, кажется, там врачи с носилками уже ждали, сообщили им, видимо, по своей связи пейджинговой там или сексотовой, а проводника этого на обратном пути, сказали, заберут…

НАТАХА. (Ставит на стол двухлитровую бутылку лимонада, две кружки и батон хлеба.) А пассажиру чего?

МУСЬКА. Да это носилки-то не пассажира были, а его… Проводника этого… Они ведь сами больше нашего везут…

НАТАХА. Ой, не говори… А на нас катят… (Садится. ЕГОРКА — тоже.)

МУСЬКА. Там это купе, проводников которое, было забито под самый потолок… Как у китайцев точно… Оттуда и тележка вылетела… Ой, кажется, трогаемся…

НАТАХА. У меня, кстати, у самой была мысль проводницей устроиться, ну чтобы шмоток побольше возить… Представляешь, бесплатно — туда-сюда, туда-сюда… Здорово!

МУСЬКА. Поехали! Ну и слава богу! Не дай бог еще раз оказаться в этой дыре… Куриная Нога… Название-то, надо же, какое! Это ж какой козел придумал! Куриные окорочка — бы назвал! Ножки Буша!

НАТАХА. Че, поехали?

МУСЬКА. Нет, я теперь заранее лучше билеты буду брать, ну его на фиг такие мытарства!.. Да где же это видано? На наш же поезд, на староухватинский, не обелечивают. Местов нет, говорят, до Зазнойки, видимо, все ехают… А тут воотще купе свободное!..

НАТАХА. Свободный!

МУСЬКА. Ну я и говорю, свободный! Сейчас бы уже спали давно, а тут…

НАТАХА. Ну, ничего! Зато теперь знаем! В Курьей Ноге лучше не слазить. Да и вообще, ну их на фиг, эти пересадки!