Летим на разведку

Соглашаюсь — другого выхода нет. Сестры привязали меня веревками к столу. Хирург сказал: «Считайте!» — и мне дают наркоз. Я начал считать, мне стало очень плохо. Захотелось крикнуть: «Не надо!», вырваться, но… в голове зазвенело и я провалился куда-то в бездну…

Очнулся после наркоза. Мое левое плечо туго перевязано. Подвигал подвязанной рукой — не болит. Осматриваю себя. Чувствую, стянута и правая нога. При приземлении на каменистую почву я сильно разбил правое колено. Врачи, не церемонясь с моими шароварами, разрезали правую штанину от стопы до бедра, перевязали колено и скололи куски двумя английскими булавками. В таком виде меня посадили вместе с Баглаем и другими ранеными в кузов грузовика и повезли во фронтовой госпиталь Ровеньки.

После осмотра там врачи принимают решение отправить нас в авиационный госпиталь Зерноград.

— Доктор, было бы лучше, если бы вы отправили нас в полк. Там и госпиталь есть, — говорю врачу-женщине, вспомнив, что неделей раньше туда положили командира звена Покровского и его штурмана Лакеенкова.

— Ни в коем случае. Даже не говорите об этом, — возмущается врач.

Утро восьмого августа. В госпитале ждут самолет, который должен доставить нас в Зерноград. За прошедшие дни я еще два раза напоминал врачу о нашем полковом госпитале и дважды получал резкий отказ.

Сестра ведет нас к взлетно-посадочной площадке сани, тарных У-2. А вот уже подруливает «кукурузник». Так фронтовики величают этот маленький санитарный самолет.

— Попухли мы с тобой, командир, — говорит Баглай.

Сестра дает летчику документы и властно распоряжается:

— В Зерноград обоих!

— Сколько мне еще рейсов сегодня? — спрашивает летчик.

— Два.

— Нормально.

И тут у меня созрело решение. С врачами и сестрами я не договорился и не договорюсь. А с летчиком, коллегой?.. Улучив момент, делаю строгое лицо, подхожу к пилоту и спрашиваю:

— Ты летчик?

— Да, летчик, — отвечает он и меряет меня взглядом с головы до ног.

— И мы летчики. Вот что: повезешь нас не в Зерноград, а в полк. Понял? Если только ты летчик, — бью по его самолюбию. — Посмотри, разве нас на носилках принесли?

Мой расчет оправдался.

— А где ваш аэродром? — спрашивает он.

— Аэродром Мечетный.

— О, знаю. Полк Валентика… Бывали там не раз.

— Вот и хорошо.

Летчик быстро чертит на карте от Ровеньков до Мечетного линию, отсчитывает курс. Мы садимся в воздушную санитарку и — как хорошо! — летим домой. Но по сравнению с нашей скоростной ласточкой «кукурузник» очень долго преодолевает это стокилометровое расстояние. У меня нет карты, чтобы по ней ориентироваться, а У-2 всю дорогу идет бреющим. Я даже подумал: «Везет в Зерноград, окаянный!» Нет, мы, летчики, — народ покладистый! Вот он, наш аэродром в степи, наша родная Мечетка! Я слышу, как бьется сердце.

Посадка. Выходим с Петром из кабины. Несем свои пожитки. Ребята нас узнают и бегут навстречу. Быстро идут к нам командир полка Валентик и замполит Кантор. На аэродроме находится и служивший ранее в Энгельской школе полковник Дергунов — начальник политотдела дивизии. Вид у меня явно не строевой, но я, как положено, иду к Дергунову с докладом.

— Ладно, ладно, Бондаренко, — машет он рукой. — Я всегда и всем говорю, что лучше летчиков, чем выпускники Энгельской школы, нет. Рассказывай без доклада.

Здороваемся. Коротко рассказываю о том, что произошло с нами в полете пятого августа. Сейчас обеденное время. Но ребятам не до еды. Все прибежали сюда. Пришли многие техники и многие из обслуживающего столовского персонала. Тетя Таня — повар, готовящая всегда вкусную — «высотную» — еду, сняла с головы белоснежный колпак и вытирает им слезы.

— Тетя Таня, не надо. Тетя Таня, и ты, Лидочка, — обращаюсь к официантке, — накормите, пожалуйста, летчика с У-2. Мой обед ему отдайте. Он хороший товарищ.

— Да если бы была только одна забота — кормить вас, мои дорогие… Такой хороший был Сухарев. Бывало, покушает и всегда подойдет к окну спасибо сказать… Не подойдет он уже больше…

— Не плачьте, тетя Таня. Слезами горю не поможешь.

Летчик санитарного У-2 стоит еще минутку с нами, смотрит на нашу дружную боевую семью. Но его ждут раненые, и он, распрощавшись со мной и Баглаем, спросив у Дергунова разрешение, направляется в столовую. По распоряжению Валентика мы идем к машине, которая повезет нас в полковой госпиталь. С нами рядом наши товарищи. Но в это время с КП выскочил начальник оперативного отделения штаба капитан Мазуров и дал зеленую ракету. Забыв о нас и об обеде, экипажи быстро побежали к своим самолетам.

— Куда, Саша? — успеваю я спросить командира звена Пронина.

— Аэродром Сталино. С пикирования, Колька! Эх, елки зеленые, дрожите, фашисты!.. — на ходу бросает Пронин, удаляясь.

Я стою у открытой двери кабины полуторки. Смотрю, как дружно наши летчики запускают моторы и выруливают на старт.