Летит стальная эскадрилья

В тот памятный для меня день мы пришли на танцы, когда играли вальс. Шумно войдя в зал, начали присматриваться — так уж, очевидно, велось во все века. Я обратил внимание на незнакомую девушку. Она танцевала, как сказал бы Петя Гучек, почти классически. Небольшого роста, стройненькая, курносая блондинка, в голубом платье и хромовых элегантных сапожках, можно сказать, сразила меня.

— Проверь-ка, Слава, что за фигура! — указывая на девушку, прошу я Вячеслава Антоньева. Проверить — это означало выяснить во время танца, кто, откуда…

После вальса заиграли фокстрот, и Вячеслав уверенной пружинистой походкой подошел к девушке (боевое братство выручало и на земле). Жестом пригласил на танец. Но, к нашему удивлению, в танце пилоту вдруг отказали. Это было невиданным! Баянист даже играть прекратил. Последовало энергичное и жесткое решение: девушку, а заодно и ее партнера с танцев удалить. Словом, погорячились мы, перестарались. Я чувствовал себя несколько неловко и до конца вечера сожалел о случившемся. А девушка в голубом несколько следующих вечеров на танцах не появлялась.

Отчего-то тревожно застучало сердце солдата. Начался поиск незнакомки. Вскоре я выяснил, что работает она в батальоне обеспечения. Совсем недавно прибыла на фронт. Зовут Валентиной. Вместе с Антоньевым идем в штаб батальона, обдумывая тактику действий. Все-таки надо извиниться за грубость.

Вот и окошко с надписью: «Секретное отделение». Решительно, без стука я открываю дверь.

— Сюда вход воспрещен! — откуда-то из угла, из-за кипы бумаг строгий, но приятный голос.

— А мы — пилоты!

— Пилотам также запрещено!

— Девушка, мы к вам лично по очень важному делу.

— У вас ко мне не может быть дела!

— Девушка, я извиниться пришел вместе с другом и пригласить вас сегодня на танцы…

Мы упрямо не уходили, добиваясь согласия строгой батальонной секретчицы на встречу в клубе. Откуда-то появился замполит батальона и, узнав, с чем пожаловали летчики, обещал наше дело уладить.

Танцев в этот день я ждал нетерпеливо. На удивление всем, пришел в клуб одним из первых. Когда же появилась «голубая девушка», как зашифровали секретчицу из батальона мои друзья, Костя Щепочкин скомандовал:

— Маэстро, танго! Приглашают пилоты!

Подошел в нерешительности к девушке. Молча кивнув, она подала мне правую руку. Молодец замполит — провел работу! Тоненькая, легкая как пушинка, партнерша быстро реагировала на мои трудные, нестандартные па.

— Вас как зовут?

— Валентина.

— А меня Григорий! Я буду танцевать с вами весь вечер!

— Если так, как сейчас, у меня ног не хватит…

— А вы меня поучите, я смышленый!

— Учить — моя профессия, — загадочно ответила партнерша и тут же остановилась. — Медведь!..

После танцев разговорились, и неожиданно для обоих выяснилось, что мы уже давно знакомы. Чего только не бывает на войне!

— Имя у вас красивое, а фамилия? — спросил я в тот вечер Валентину.

— И фамилия не из худших — Чистова я.

«Чистова Валентина? Такое совпадение?..» — подумал я, а вслух сказал:

— Не скажете ли вы, что еще и из Запорожья, да еще и секретарь райкома комсомола?

— Откуда вам известно обо мне? Я действительно прибыла из Запорожья, где работала секретарем райкома комсомола.

— Вы писали письма на фронт?

— Да, подписывалась от имени комсомольцев.

— А я — Дольников. И тоже от имени комсомольцев отвечал вам!

— Вы Дольников? Ну, нарочно не придумаешь…

Наши встречи стали почти ежедневными. Валентина постепенно входила в круг нашей летной жизни. Всей душой она полюбила нравы и обычаи летчиков, наше веселье, шутки. Как свое, принимала и горе при потере боевых друзей.

Когда отгремели залпы победы, мы справили свадьбу. С тех пор и идем с Валентиной Михайловной рука об руку по нелегким дорогам армейской жизни. Вырастили и воспитали двух дочерей, которые подарили нам по внучке и внуку.

Хотелось бы больше рассказать о судьбах наших славных девчат: в каждой атаке, в каждом припомнившемся боевом вылете они незримо оставались с нами, наши боевые подруги.

* * *

Ранним февральским утром Иван Бабак получил приказ прибыть на беседу к комдиву Александру Ивановичу Покрышкину. Летчиков Александр Иванович редко вызывал к себе, за исключением командиров полков. Зато сам часто бывал в подчиненных частях и знал каждого пилота не только в лицо, но и как воздушного бойца, потому что летал на боевые задания с группами из каждого полка.

Эту новость мы, конечно, горячо обсуждали. Мнения высказывались самые разные.

— Что-то не то… — задумчиво сказал Петр Гучек.

— Чего ж тут не то — все то! Заберут нашего Ильича! — уверенно произнес Василий Сапьян.

— Ну и провидцы. Да с орденом вернется Иван Ильич, а может, и со второй звездой, — не менее уверенно возразил комэск Пшеничников.

— Бесполезно судачить! К вечеру узнаем, — спокойно заключил Дмитрий Глинка, и разговор собравшихся на завтрак летчиков умолк.