Летняя гроза

– Дорогая моя! – воскликнул он как-то уж очень взволнованно. – Неужели вы – дочка Долли Хендерсон? Она пела в Тиволи.

Ронни подумал не в первый раз, что дядю надо бы поместить в лечебницу. Нет, что же это! Долли Хендерсон! Еще одна певичка! Да он все испортит. Тут главное – капитан… Лечебница, и только лечебница.

– Да, – отвечала Сью.

Галахад совершенно уподобился отцу из старинной мелодрамы, обретшему блудную дочь.

– Ну, знаете! – воскликнул он три раза кряду. – А я-то думаю, на кого вы так похожи! Да я любил вашу матушку как сумасшедший! Моя треклятая семья связала меня и отправила в Африку, а то бы мы поженились. Схватили, погрузили на корабль. Вернулся через три года, смотрю – она вышла за Коттерли.

Многих бы тронула эта сцена, многих – но не леди Констанс.

– Не в этом дело, Галахад, – сказала она – Роналд…

– …хочет жениться на дочери Долли, и совершенно прав. Надеюсь, Кларенс, ты не дашь разлучить их?

– Э? – отозвался девятый граф, думая при этом: «Предположим, он кормил ее по часам, но что он ей давал?»

– Видишь, какая прекрасная девушка.

– Кто?

– Сью Браун.

– Очаровательная, – согласился куртуазный граф и вернулся к своим размышлениям.

– Кларенс! – крикнула леди Констанс.

– Э?

– Ты не допустишь этого брака.

– Кто так говорит?

– Я. И Джулия.

Довод был хороший. Леди Джулия, супруга генерал-майора сэра Майлза Фиша, не появлялась в нашей летописи, и мы ничего не знаем о ее властном взоре, волевом подбородке, решительной складке губ, а тем более – о голосе, который мог вызвать пузыри на чувствительной коже. Лорд Эмсворт знал все это с детства. Его представление о счастье можно определить словами: «Жизнь без Джулии». Если она приедет в замок, загонит его в библиотеку и начнет ругать… Он заколебался:

– Ты думаешь, Джулия будет против?

– Конечно!

– Джулия – дура, – заметил Галахад.

Лорд Эмсворт подумал и согласился, но сути это не меняло. Глаза его странно засветились.

– Ну, мне пора, – сказал он. – Надо посмотреть, как там Императрица.

Леди Констанс опомнилась, когда он прошел весь коридор, и побежала за ним, взывая: «Кларенс!» Галахад повернулся к Сью.

– Мне стыдно втягивать вас в семейные сцены, – сказал он, погладив ее по плечу как человек, который был бы ей отцом, если бы его не услали в Африку. – Отдохните, дорогая. Пошли, Роналд. Не унывайте, моя душенька. Все будет хорошо.

Сью покачала головой.

– Нет, – сказала она.

– Не будьте так уверены, – сказал он.

– Вот что, – сказал Ронни, – мы все равно поженимся. Господи, могу же я работать!

– Как именно? – спросил Галахад.

– Ну… э… Как-нибудь.

– Члены нашей семьи, – сообщил его дядя, – стоят на рынке три с половиной пенса в год. Нет, надо уломать Кларенса. Пошли. Кто его знает! И не такие казусы решались, вы уж мне поверьте.

Глава XIX Галли решает все

Сью стояла на балконе, глядя во тьму. Бархатный мрак окутал землю, а из него доносились шуршанье листвы, нежный запах цветов. Поднялся ветерок, заколебался плющ рядом с ней. Где-то чирикала птица, где-то журчала вода.

Сью вздохнула. Такой вечер просто создан для счастья. А счастья нет.

За спиной раздались шаги. Она обернулась.

– Ронни?

– Только я, – ответил ей Галахад. – Можно к вам на балкон? Ой, Господи, как сказал бы Кларенс, какая ночь!

– Да, – неохотно призналась Сью.

– Вы не согласны?

– Нет, как же, как же!

– Не согласны. Когда мой отец топнул ногой и послал меня в Африку, я бы с такими словами не согласился. – Он оперся о перила. – Больше я ее не видел.

– Не видели?

– Нет. Она ушла со сцены… Да и занят был, пил. Потом, лет через пять, я узнал, что она умерла. Вы с ней очень похожи, моя дорогая. Поразительно, почему я сразу вас не узнал!

Сью промолчала, но взяла его за руку. Вдалеке закричал коростель.

– К дождю, – сказал Галахад. – Или к ветру, не помню. Вы не слышали, как ваша матушка поет эту песню?.. Нет, что я! Конечно, нет. А вот насчет Роналда…

– Что?

– Вы его любите?

– Да.

– Правда любите?

– Да.

– Сильно?

Сью посмотрела вниз. Перси Пилбем, высунувшийся было из куста, нырнул обратно. Вспомнив, быть может, историю о пауке и Роберте Брюсе[36], сыщик решил не сдаваться. Пятьсот фунтов – большие деньги. Он протрезвел и снова был самим собой. Можно посидеть вот так до утра, а потом – опять на трубу! Хорошие сыщики не унывают.

– Не могу выразить, – сказала Сью.

– Попробуйте.

– Нет. Что ни скажи, будет глупо. И потом, вы не поймете. Ронни для вас – обыкновенный человек.

– Если не хуже, – вставил Галахад.

– Вот видите. А для меня он – принц. Я говорила, что выйдет глупо! Как в песенке, да? Я хористка, сотни раз пела такие песни. Два шага влево, два шага вправо, обе руки – к сердцу, улыбка, поклон: «О-о-он принц для ме-ня-а!» Смейтесь, если хочется.

– Не хочется, – сказал Галахад. – Мне хотелось узнать, очень ли вы любите этого Фиша…

– Говорите лучше «Ронни».

– Простите, моя дорогая. Так вот, мне хотелось это узнать, потому что…

– Да?

– Потому что я все уладил.

– Что?!

Сью вцепилась в перила.