Летняя королева

Следующие несколько дней королева терзалась неизвестностью. Но по мере того как опасность скандала из-за неосторожности Петрониллы меркла, она задышала свободнее. Двор готовился к многодневному пути, а Людовик слишком занят молитвами и негодованием по поводу архиепископа Буржа, чтобы обращать внимание на другие скрытые течения.

Алиенора слегка успокоилась, видя, что Петронилла как будто всерьез восприняла ее предостережение. Сестра побывала в церкви, исповедалась и с тех пор вела себя скромно и сдержанно. Однако она по-прежнему отказывалась говорить с Алиенорой, и эта ссора между ними – как открытая рана, которую перебинтовали, но она все равно кровоточила.

Рауль сдержал слово, был внимателен к Петронилле, когда та покидала свои покои, но не выходил из рамок официальной любезности. Он был ее партнером в танцах, сидел рядом с нею за столом и сопровождал на охоте, когда двор выезжал в последние дни с собаками и соколами.

Вежливая сдержанность Рауля расстраивала и злила Петрониллу. Он кланялся и улыбался ей с обходительностью придворного, но делал вид, что не замечает, как она смотрит на него. Ей было невыносимо думать, что тот раз в саду останется единственным – его очередной маленькой победой – и что дворцовые сплетни о его романах, когда он использовал женщин и тут же бросал, были чистой правдой. Она решила завлечь его, чтобы он хоть как-то отреагировал, – пусть знает, что с ней нельзя обращаться как с пустым местом. Проходя мимо него по коридору в окружении придворных, она прижалась к нему на секунду всем телом и смело посмотрела в глаза. Ей удалось задуманное: Рауль ответил взглядом, полным желания и упрека. Он не был настолько равнодушным, как хотел казаться. Позже она села рядом с ним за стол во время главной трапезы дня и под прикрытием скатерти обвила своей ножкой его ногу.

Рауль быстро отодвинулся, словно от огня, и слегка покачал головой, но Петронилла предпочла этого не заметить.

Слуги принесли еду из кухонь и начали расставлять блюда, среди которых была нежная оленина и маринованные фрукты с пикантными соусами: золотистым с корицей, фиолетовым из ежевики и еще одним, отдававшим имбирем.

Рауль подал Петронилле два шампура – один с мясом, второй с фруктами.

– Они похожи на строй придворных, – рассмеялась она. – Вот Тьерри де Галеран, рядом с ним, кусок потолще, Гильом де Монферрат. А этот – копия Людовика. Видите, такого же цвета, как его наряд. Съесть его первым? Подержите шампур.

Рауль покорно поддержал палочку струганого ясеня, а Петронилла сомкнула зубки на куске золотистой маринованной груши и стянула ее с шампура чувственно и соблазнительно. Пожевала и проглотила.

– Правда, было бы хорошо избавляться от всех наших врагов подобным образом?

– Надеюсь, вы не имеете в виду, что король ваш враг?

Петронилла дернула плечами:

– Я говорила обо всех врагах вообще. Давайте теперь я подержу для вас шампур. Кого вы съедите первым? Этот кусочек немного похож на Тибо, графа Шампани, не находите?

Рауль покачал головой, но все же улыбнулся:

– Вы большая шалунья.

Петронилла смерила его затуманенным взглядом.

– Не бо́льшая, чем вы, – сказала она и облизнула губы.

– Тихо. – Он начал озираться. – Сейчас не время и не место для этого.

Ему хотелось схватить ее и заставить умолкнуть, но его страх был пропитан желанием, и он сразу представил, что она замолчит от крепкого поцелуя, прижавшись к его телу. Он еще раз посмотрел, не следит ли кто за их перешептыванием, и увидел, что один из священников Людовика наблюдает за ними безобидным взглядом, который в любой момент мог превратиться в осуждающий.

– Тогда скажите, когда придет время, – парировала она, прерывисто дыша. – Вы, находясь в моем обществе, игнорируете меня, так что мне только остается удивляться.

– Doucette, вы не знаете, что творите.

Она наклонила голову:

– Еще недавно вы так не считали.

Рауль сглотнул, испытывая все большую растерянность.

– Будете себя так вести, и нас разоблачат здесь и сейчас. Неужели вы действительно не боитесь последствий? – Он скривил лицо. – Придется найти способ, как решить эту проблему. А пока, милая дама, позвольте предложить вам этот чудесный кусочек лососины. – Он потянулся к серебряному блюду, стоявшему перед ними, на его лице застыла маска обходительности.

– Видимо, господин де Вермандуа, вы приходите к выводу, что откусили кусок больше, чем можете проглотить, – проговорила она, слегка улыбнувшись.

Он медленно покачал головой, сознавая, что она стала возмездием ему.

– Эмери де Ниорт, – произнес Людовик, обращаясь к Алиеноре.

Королева перестала складывать кольца в шкатулку, ее сердце подпрыгнуло от страха.

– Что с ним?

– Его старший брат обратился ко мне с просьбой исправить содеянное. Говорит, что ты выставила Эмери без причин, обошлась с ним нечестно, тогда как он не совершил никакой подлости. Поведаешь, в чем там дело?

Алиенора крутила в пальцах колечко с мелкими красными камешками, похожими на гранатовые зерна.

– Он проявлял слишком большой интерес к Петронилле. Я была вынуждена вмешаться.

Людовик вздернул брови:

– Ты прогнала его, а не просто вмешалась.