Летние истории

До бани идти было минут десять. Раньше мы с Макико часто ходили в баню — обычно поздно вечером или, если по воскресеньям, то с утра. Это было огромное удовольствие. Встретив там знакомых девочек, мы могли застрять в бане не на один час, играя с ними в дочки-матери или во что-нибудь еще. Мы с Макико все время были вместе — не только в бане. Она сажала меня на багажник своего велосипеда, и мы разъезжали так по всей Осаке. У нас довольно большая разница в возрасте, и, по логике, ей должно было быть скучно со мной — но мне ни разу не показалось, что Макико возится со мной нехотя, из сестринского долга.

Помню, как-то, проходя по парку, я заметила на скамейке Макико, одетую в школьную форму, в полном одиночестве. Я никогда ее не спрашивала, но, возможно, ей было проще с маленькими детьми вроде меня, чем с одногодками.

Что на меня нашло? Я сегодня только и делаю, что предаюсь воспоминаниям. Впрочем, это логично и естественно. Да, мы с Макико живем сейчас, в настоящем времени, но большая часть нашего общего опыта лежит там, в прошлом. В этом смысле наше с ней общение — это скорее воспоминания, которые всплывают сами собой. Казалось бы, что тут такого, но вот я опять оправдываюсь, непонятно перед кем.

— Мы ведь тут раньше не проходили?

— Нет, станция с другой стороны.

Вокруг было тихо. Даже прохожих почти не попадалось: за все время пути мы встретили только женщину средних лет с пакетом из супермаркета и пожилую пару, бредущую по тротуару будто в замедленной съемке. Баня, в которую мы направлялись, пряталась между жилыми домами, к тому же вход был не с улицы — так что первое время после переезда я вообще не знала о ее существовании. Когда узнала, решила сходить, хотя особых надежд не питала: я искренне считала, что лучшие бани — в моем родном Кансае, и токийские бани, которые я уже успела посетить, меня в этом не разуверили. Но эта оказалась грандиознее, чем я ожидала: четыре огромные ванны с горячей водой внутри, одна с холодной, еще одна во дворике плюс нормальная сауна. Сперва я недоумевала, как хозяева не разорятся, ведь вокруг были приличные жилые дома, где у всех есть собственные ванны, а если кому-то захочется чего-нибудь попросторнее, он скорее пойдет в один из новомодных спа-салонов. Тем не менее, когда бы я ни пришла, в бане всегда было полно народу. Я даже не подозревала, сколько людей, оказывается, живет в этом районе. После ремонта два года назад баня стала еще популярнее. Теперь туда приходили не только местные, но и жители соседних районов, а особые ценители даже приезжали издалека. В просторном холле периодически проводились выставки фотографий, керамики, вышивки, мягких игрушек. Не знаю, чьи это были творения — обычных жителей района или известных мастеров. Как бы то ни было, баня стала своеобразной местной достопримечательностью.

Я надеялась, что уж летним-то вечером, за пару часов до ужина, в бане будет пусто, да и по дороге мы почти никого не встретили — но здесь, похоже, действовали законы иного измерения. В помещении стоял оживленный гул, посетителей было полно.

— Ого, сколько народу!

— Ну да, место популярное.

— Все такое новенькое, и так чисто!

Мать вытирала орущего младенца на пеленальном столике. Дети постарше носились туда-сюда по раздевалке. Телевизор новейшей модели показывал вечерние новости, и звуки из его динамиков смешивались с гулом фенов. Из-за стойки доносился добродушный голос хозяйки: «Заходите, добро пожаловать!» — смеялись сгорбленные старушки, женщины, голые, не считая полотенец на волосах, щебетали, усевшись на ротанговые стулья… Раздевалка была полна женщин и пропитана их энергией. Мы с Макико заняли два соседних шкафчика и начали раздеваться.

Меня не интересовало, как выглядит Макико без одежды. Совершенно не интересовало. Но все-таки, пожалуй, следовало получить об этом некоторое представление. Ведь на протяжении нескольких месяцев через все наши разговоры красной нитью тянулась тема операции по увеличению груди, и грудь Макико имела к этой теме непосредственное отношение. Соответственно, некоторое любопытство в отношении ее груди у меня все-таки было — вернее, мне следовало его испытывать. Импланты. Грудь Макико. Две эти вещи упрямо не вязались у меня в голове. По идее, желание сестры сделать операцию должно проистекать из недовольства нынешней формой груди. Какая же она, собственно?.. Когда мы жили вместе, мы постоянно ходили вместе в баню, но, как выглядела ее грудь — хоть убей, не помню… даже смутно.

Раздевшись, Макико повернулась ко мне спиной, чтобы засунуть одежду в шкафчик. Я исподтишка окинула ее взглядом. Без одежды она выглядела совершенно тощей, так что я тут же забыла про грудь и все остальное.

Это было заметно даже сзади. Между бедрами зиял большой просвет. Когда Макико наклонялась, на спине отчетливо проявлялись позвоночник и ребра, а над ягодицами выпирали тазовые кости. Плечи были такими узкими, а шея — такой тонкой, что голова казалась несоразмерно большой. Осознав, что стою разинув рот, я поспешила отвести взгляд, облизнувшись и сжав губы.