Летние каникулы Энтони Кроули (СИ)

Оставив Бентли на парковке, он зашёл в ближайшее кафе и заказал холодный кофейный коктейль с названием, которое сразу же забыл, а когда официант оставил его за столиком одного, открыл блокнот и достал ручку. Идей для сюжета в голове не было от слова совсем, но записать что-то хотелось, просто из любви к процессу ведения ручкой по бумаге. Тогда Кроули размашисто вывел на бумаге букву «А». Хотелось написать «Айзек», но у Кроули был один чёткий принцип ― не использовать имена знакомых в своих работах, а сейчас он хотел набросать отличительные черты персонажа, который был бы очень похож на Айзека. Оставалось придумать, как его назвать… Или придумать попозже, а пока расписать его самого.

Детали всплывали в голове сами собой, и Кроули оглянуться не успел, как оказалось, что он исписал первую страницу, втискивая буквы в каждую строчку из мелкой клетки. Когда за это время официант успел оставить на его столе коктейль с плавающими кубиками льда, Кроули не заметил, да это было не сильно-то и важно. Важно было только то, что несмотря на разгромную критику Вельз, ему всё ещё хотелось писать.

Сделав глоток напитка, Кроули окинул написанное задумчивым взглядом, бегло перечитывая строки. Хорошо, но всё же как назвать этого персонажа? Имён на «А» он знал не так уж и много, с этим вообще вечно была проблема. А с другой стороны, это же не обязательно должно быть имя, да? Тогда, что насчёт… Он аккуратно исправил первую букву и дописал к условному заголовку «Ангел». Вот так было намного лучше.

Таким же образом Кроули заполнил ещё пару страниц блокнота, прежде чем его коктейль наконец закончился и весь лёд в нём растаял. Почему-то писать от руки было легче, хоть и явно дольше. Зато по этой же причине быстро отсеивались все ненужные детали и слова, которые были излишни. Кроули буквально снова вёл конспект, но теперь не лекций преподавателей, а собственных идей, изливая их на бумагу и удивительным образом освобождая голову для новых.

Домой он вернулся в начале пятого, вовремя осознав, что Айзек не сказал ему точного времени условного киносеанса, а ведь в селе, полном пенсионеров, вечер мог означать далеко не девять или восемь часов. Его опасения оказались верны: стоило ему припарковаться у своего забора, как Айзек выскочил из дома и явно был на взводе.

― Куда же ты уехал? Я уж думал, что сбежал от компании мистера Тайлера!

― Вообще-то я заходил, прежде чем уезжать, тебя дома не было, ― проворчал Кроули, выбираясь из машины. ― Что, уже вечер, по-твоему?

― Не по-моему, а по мнению мистера Тайлера, ― усмехнулся Айзек. ― На самом деле, у нас ещё больше получаса, но я просто боялся, что ты не вернёшься вовремя. Нужно хотя бы номерами обменяться, а то неудобно как-то… К тому же странно, я не слышал, как ты заходил, хоть весь день был дома.

― Эм… Странно, я стучал в районе половины третьего, ― пробормотал Кроули, удивлённо уставившись на соседа. ― Не слышал, что ли? Ты же не сидишь в наушниках дома, где всегда один?

― Да нет, просто… Наверное, просто увлёкся каким-то делом, ― Айзек махнул рукой, мол, не важно. ― Кстати, хорошо, что ты сменил шорты на что-то более официальное, ― заметил он, окинув Кроули взглядом. ― Мистер Тайлер тот ещё консерватор.

Сам Айзек тоже был одет немного по-другому, нежели обычно. Льняные белые штаны он сменил на строгие брюки цвета кофе с молоком, а рубашку с коротким рукавом на вполне обычную и солидную голубую и затёртый жилет в цвет брюк. Сверху же был накинут легкий светлый плащ, а на шее ― Кроули сначала даже не поверил своим глазам ― красовалась клетчатая галстук-бабочка. Подавить смешок было сложно.

― А ты, вижу, тоже при параде, ― пробормотал он, не скрывая усмешки. Сейчас Айзек выглядел точно как житель посёлка пенсионеров, будто бы из первой половины двадцатого века вышел.

Несмотря на то, что причина для смеха, по мнению Кроули, была очень даже весомой, Айзек, судя по тому, как вытянулось его лицо, явно не разделял его веселья по поводу своего наряда.

― Находишь мой костюм весёлым? ― холодно поинтересовался он, и от его голоса у Кроули по коже побежали мурашки. Он, пожалуй, впервые видел своего соседа разозлившимся.

― Нет, нет, ― тут же ударил по тормозам Кроули. ― Не смешным и не забавным, просто… Ну правда, клетчатая бабочка?

― Этот рисунок тартана принадлежит моей семье и запатентован практически как семейный герб, ― ледяным тоном ответил Айзек, поправляя упомянутую бабочку с таким видом, будто бы Кроули оскорбил его и всех его предков до пятого колена. От этого действительно становилось не по себе.

― А… Прости, я не хотел тебя обидеть, ― Кроули почувствовал, что впервые если не в жизни, то в сознательном возрасте сожалеет о сказанных словах. ― Если это что-то вроде семейной реликвии, то это многое объясняет. И выглядит действительно круто. Ты весь сегодня выглядишь хорошо…

― Спасибо, ― кивнул Айзек ― теперь в его голосе было заметно меньше холода. ― Идём, прогуляемся. Если будем идти медленно, то успеем как раз минут за пять до начала.