Летние расследования

– Вот! – воскликнула она. – Старые пятиэтажки сносят в столице нашей Родины, а в губернской столице они находятся в ужасном состоянии.

Мирослава с энтузиазмом принялась рассказывать, что во времена ее детства дворы утопали в зелени, а теперь деревьев все меньше и меньше.

– Я еще на снимках, принесенных Шурой, заметила, как убого стали выглядеть многие дворы, без зелени, которая прикрывала их старость, они стали выглядеть плешивыми! Я еще тогда невесело подумала про себя, что не отомстят за себя дриады.

Морис вопросительно посмотрел на нее, и Мирослава попыталась объяснить:

– Как известно из легенд, большинство нимф бессмертны. А дриады нет. Существовало поверье, что дриады неотделимы от дерева, с которым связаны, и, как только погибает дерево, умирает и его дриада.

– Грустная история, – вздохнул Морис.

– Очень. Но это не все! Люди раньше знали…

– Верили, – поправил ее Морис.

– Неважно! Факт остается фактом, дриады помогали людям, которые сажали деревья и ухаживали за ними. Древесные нимфы не только не давали таким людям заблудиться в лесу, но и покровительствовали им по жизни, прогоняли невзгоды и приманивали удачу. Тем же, кто безосновательно повреждал деревья, а тем более уничтожал их, они жестоко мстили. Могли лишить не только руки, ноги, но и разума.

– А в нашем случае они лишают жизни, – подсказал Морис и недоверчиво спросил: – Вы что же, в самом деле верите, что дриады наказывают смертью всех тех, кто погубил дерево?

– Во всякой легенде есть доля истины, – неопределенно отозвалась Мирослава.

По приезду во двор, где жила мать троих детей Таисия Максимовна Огуревич, детективы осмотрели его на предмет недавно срубленных деревьев. Невыкорчеванный пенек торчал прямо перед окнами осиротевшего семейства.

Мирослава поднялась на площадку, где проживала семья Огуревичей, и поинтересовалась, кто и зачем срубил дерево.

Соседка, уже немолодая женщина, вероятно, занималась приготовлением выпечки. Она не стала спрашивать у Мирославы, кто она такая и почему интересуется этим вопросом, просто ответила:

– Огуревич говорила, что дерево заслоняет им свет, в квартире, мол, постоянно темно. Обратилась в управляющую компанию, заплатила деньги, те прислали рабочих, и они спилили несчастное дерево.

– Спасибо, – поблагодарила детектив.

Сев в машину, Мирослава пересказала рассказ соседки Морису.

– И теперь вы думаете, – спросил он, – что ваша догадка о том, что причина смерти всех этих людей в погубленных ими деревьях?

– Почти что, – ответила она. – Но все дело в том, что пенсионер Ляпин никаких деревьев не уничтожал. Однако все последующие убийства совершены ножом, которым убили Спиридона Матвеевича.

– И что же нам делать? – спросил Миндаугас.

– Нам нужно найти того, кто напал на Ляпина.

– И у вас есть какие-то идеи? – недоверчиво спросил Морис.

– Есть, – ответила она. – Но сейчас мы едем домой кормить голодного кота.

Морис облегченно перевел дух.

* * *

Кот на самом деле был голодным! Как, впрочем, и они сами.

Наполеонов в этот день им не звонил и приехать не обещал. Поэтому поздний обед они совместили с ранним ужином, с вегетарианским меню. И только кота накормили куриной грудкой.

Вечером детективы сидели на крыльце и слушали птичьи трели. Особенно старались два соловья, они точно соревновались друг с другом. Внезапно они оба умолкли, и были слышны только бормотанья лягушек на пруду.

– О чем вы думаете? – тихо спросил Морис.

– О собаке, – так же тихо ответила Мирослава.

– О какой еще собаке? – удивился Морис.

– Кровь которой нашли на месте преступления.

– Она, наверное, убежала, – предположил Миндаугас.

– Не исключено, – согласилась Мирослава. – Но вопрос в том, кто и зачем хотел ее убить?

– И у вас есть ответ на этот вопрос?

– Понимаешь, – начала издалека Мирослава, – когда-то у моей прабабушки была дача. И через несколько домов от нее на даче жил старик, который был болен застарелой формой туберкулеза.

– Ничего себе соседство! – не выдержал Морис.

– Да, – согласилась Мирослава. – Но дело не в неприятном соседстве, а в том, что этот старик ловил по ночам собак и ел их, чтобы вылечиться.

– Вы что же, думаете… – недоверчиво протянул Морис.

– Почему нет, – пожала плечами Мирослава.

– Медицина в наше время так далеко шагнула!

– Но темных людей, склонных верить всяким небылицам, пруд пруди! Например, асоциальные личности.

– Шура сказал, что они проверили бомжей.

– Он мог быть пришлым. Или вовсе даже не бомжом, а просто опустившимся человеком.

– И как вы собираетесь его искать?

– Будем надеяться, что, оставшись без собачьего жира, еще и убив человека, он предпочел скрыться в больнице.

– Вы думаете, что этот тип убил Спиридона Матвеевича?

Мирослава кивнула.

* * *

Прошло два дня. Мирослава ничего не говорила по делу. Морис не спрашивал. И вдруг утром на третий день она объявила:

– Мы едем в больницу.

– В больницу?

– Да, нашелся подозреваемый. Нужно поговорить с ним.

Морис так никогда и не узнал, по каким своим каналам Мирослава искала человека, охотившегося на собак и убившего человека.

Туберкулезника звали Лаврентий Эдуардович Коржов. Он не был бездомным, хотя бродяжничать любил.