Летний ангел

— Безусловно, — соглашается Свен. — Но тут мы будем очень осторожны. Никакого изнасилования пока не зарегистрировано, к тому же пройдет некоторое время, прежде чем они пронюхают о пропавшей девушке. Возможно, у нас в запасе еще один день спокойной работы. К тому же нам может понадобиться помощь общественности — по обоим случаям. Посмотрим, как будут развиваться события. Все разговоры переключайте на меня. В отсутствие Карима подкармливать волков буду я.

— Если начнется серьезная заварушка, он наверняка приедет, — откликается Зак.

— Это уж точно, — кивает Малин, и тут ее телефон начинает звонить.

Мобильник лежит перед ней на серой поверхности стола, звонок из динамика звучит сердито, настойчиво, словно желает показать, что их разговор был сугубо теоретическим, а теперь настало время суровой реальности.

Малин бросает взгляд на номер, отраженный дисплеем.

Отвечает.

Слушает.

— Этот вопрос ты можешь задать Свену Шёману. Связями с прессой сейчас занимается он.

Она протягивает трубку Свену, поднимает брови и иронически улыбается.

— Это Даниэль… Даниэль Хёгфельдт из «Корреспондентен». Интересуется изнасилованной девушкой в парке Тредгордсфёренинген и пропавшей девушкой из Стюрефорса — подозреваем ли мы связь между этими двумя случаями.

6

Связь?

Одна девушка исчезла. На вторую девушку напали и, возможно, изнасиловали в парке Тредгордсфёренинген. Есть ли тут связь? Почему бы и нет? Вполне вероятно. И если эта связь существует, со временем благодаря работе полиции она будет выявлена.

Но сейчас — никаких предвзятых суждений, на повестке дня шоссе Брукиндследен за лобовым стеклом. Велосипедная дорожка, бегущая рядом, совершенно пуста, жара лишена запахов, она душит, как змея. Воздух неподвижен, словно в нем не осталось кислорода. Пшеничные поля примяты жарой, точно огромный кулак вдавил ростки в землю и велел им: не думайте, что у вас есть право на жизнь, этим летом жизни не будет, в этом году — только выгорание.

Руки Зака уверенно держат руль «вольво», как руки его сына Мартина — хоккейную клюшку. В конце сезона Мартин получил приглашение от «Торонто мейпл лифс», но отказался. Его девушка ждет ребенка и хочет родить в Линчёпинге. А главные спонсоры команды, «Клоетта» и «Сааб», скинулись и добавили несколько миллионов, чтобы Мартин остался.

— Парень разбогател, — прокомментировал тогда Зак. — А когда переедет в Штаты, станет еще богаче.

Возникало ощущение, что Зак с нетерпением ждет отъезда сына — словно хоккей, слава, почести и деньги ему уже поперек горла встали.

— До чего же дурацкая игра этот хоккей!

Малин спросила его, предвкушает ли он роль дедушки.

— Ты, наверное, переживаешь и гордишься.

Но Зак лишь пробормотал в ответ нечто неопределенное, и она не стала продолжать разговор. Когда малыш родится, Зак будет сиять улыбкой от уха до уха, в этом она ни секунды не сомневалась. Малыш станет гладить его по бритой голове и говорить «колется!», а Зак придет в полный восторг.

Стюрефорс.

Они едут в полном молчании. Приближаются к окраине города.

Малин закрывает глаза.

Если жара за бортом лишена запахов, то чем пахнет в машине?

Освежителем воздуха и мужским одеколоном «Арамис».

А чем веет в этих ухоженных садиках? Какой там был запах?

Пахнет только что подстриженным газоном.

Крошечные девчачьи ножки легко ступают по траве. Одна в саду. Запах папы. Мама. Я слышу, как она ругается, идет за мной по дому, продолжая меня пилить, папа уклоняется от разговора, а мне так хочется, чтобы он вступился за меня, возразил, сказал, что я на что-то гожусь.

Вижу, как он стоит рядом с ней, приоткрыв рот, когда она проклинает меня, как его неуверенные протесты замирают на губах, пока она честит меня на чем свет стоит.

Ветер развевает волосы, когда я гоню на велосипеде по улочкам в сторону школы. Ноги послушны, они буквально несут меня вперед по беговой дорожке.

Это соревнование, все в этой жизни — соревнование.

А однажды ночью, когда вы думали, что я сплю, а я лежала на полу под вашей дверью… Мне это вспомнилось сейчас, именно сейчас; сидя в прохладном кондиционированном салоне машины, я вспомнила, что вы говорили. Вы сказали тогда: «Она не должна этого знать. Пусть останется тайной».

Жесткий голос мамы. Тон человека, так и не нашедшего своего места в жизни.

Папа, чего я не должна знать?

Мальчишки, играющие в футбол на стадионе за красным зданием школы. Красные футболки городской команды.

Кусты сирени. Деревянный крашеный забор. Семьи, которые пытаются быть семьями. Дети, которые остаются детьми. Они купаются и знают — они пришли на смену.

Стюрефорс.

Приземистые дома и виллы возле реки Стонгон. Большинство вилл построено в конце шестидесятых и в семидесятые. Одни возведены руками самих жильцов, где глава семьи — строитель, мечтавший о собственном доме. Другие куплены инженерами, учителями, служащими.

Тогда врачи здесь не жили, но сейчас наверняка живут.

Врачи и инженеры поселились за этими разросшимися пожелтевшими живыми изгородями, за заборами, за стенами из белого или желтого кирпича, за выкрашенными в красный цвет деревянными фасадами.