Летний брат

Жан недвусмысленно намекает Генри, что не стоит портить настроение праздника. А я вонзаюсь зубами в поросячью щечку. Видимо, кто-то еще пошутил, потому что вокруг все начинают стучать бутылками о стол, пока пена по горлышку не подбирается на самый верх.

— Всем еще по одной? — спрашивает Жан. Только Эмиль жестом показывает, что ему вполне достаточно его колы. Меня никто ни о чем не спрашивает.

— Я принесу, — говорит па, толкая Жана обратно на его место.

— Ой, какая честь… Официант, шесть кружек на второй столик.

Никто за столом, кроме меня, не обращает внимания на то, что там па делает. А он присаживается перед открытым холодильником, вытаскивает оттуда семь бутылок. А потом ставит на их место столько же теплых. Одним махом он опрокидывает в себя одно пиво, а пустую бутылку ставит обратно в коробку.

Подойдя к столу с шестью бутылочными горлышками в пальцах, он наклоняется над столом так близко к Эмилю, что тому приходится отклониться назад, и он ударяется затылком о штангу подъемного мостика.

Все разбирают и открывают бутылки. Крышки катятся по полу. Эмиль чокается своей колой. А я занят тем, что управляюсь со своей свиной щечкой, и только подсмеиваюсь, когда смеются все. В следующей ходке за пивом па повторяет ту же манипуляцию. А в третий раз он выуживает из холодильника бутылку водки, откручивает крышку и аккуратно переливает спиртное в пивную бутылку.

— А это не трогай.

Генри выдергивает бутылку у па из рук.

— Пиво у тебя какое-то разбавленное, — рявкает в ответ на это па.

— Будешь ныть тут, катись тогда к чертям, Морис.

Генри закручивает крышку на бутылке водки.

— А тут у нас что?

Па вытаскивает бутылку «Перно».

— Подарок от нашего съемщика. Это тоже не для тебя.

— Подарок от съемщика, значит? Да давай откроем!

— Можно мне к вам присоединиться?

Эмиль взял свой стул и стоит с ним у меня за спиной. Жан двигается, освобождая ему место.

— Долго у тебя еще каникулы? — спрашивает меня Эмиль.

— Еще пару недель.

— А потом что?

— В следующий класс пойду.

— Здорово! Или нет?

— Да нормально.

— Я утром хотел тебе помочь с Люсьеном, но увидел, что ты и один отлично справляешься.

Не знаю, слышит ли нас па: он лыбится очередной истории одного из братьев.

— А сейчас Люсьен где?

— В кровати у себя.

— Устал, наверное, от ваших долгих прогулок?

Мне хочется поймать его слова в воздухе и запихнуть их ему обратно в рот. Эмиль ставит свою банку колы рядом с моей, и я путаюсь, где теперь чья. А из его мне пить совсем не хочется.

— С твоим братом ничего не случится, с такими-то бортиками у кровати.

— Но даже если он вывалится, тоже ничего страшного.

— А, вот как?

— Он уже настолько болен, что вряд ли может стать хуже.

Па все-таки нас слышит, я замечаю, как он слегка улыбнулся. Вообще-то, это его шутка.

— А где ваши хорьки? — спрашиваю я спину Жана.

— Поставил в другое место… Тут такой шум, что они… перегрызут друг друга.

— У меня для тебя, кстати, кое-что есть, — гнет свое Эмиль.

— Для меня? Мне ничего не надо.

— Да это просто малость. Ты же поддержал меня, когда я собирался в супермаркет.

По выражению лица па я понимаю, что это он услышал.

— Я нашел вот это и сразу подумал о тебе. Ты ведь интересовался лекарствами, которые принимает твой брат.

Вдруг па встает. Кажется, я единственный, кто испугался.

— Еще по пивку всем? — спрашивает он.

— Нет, спасибо, — отвечает Эмиль. Но его и не спрашивали. Эмиль наклоняется ко мне поближе.

— А как там у тебя с той девушкой? Она сюда приедет? Можешь еще как-нибудь ей позвонить, если хочешь. Просто заходи ко мне в трейлер.

Па стучит пивной бутылкой мне по плечу. Мы меняемся местами. Я сажусь на коробку из-под пива. Так как я не слишком быстро реагирую, он просто выдергивает меня из стула.

— Так-то, — рыкнул па и сел, широко разведя ноги в стороны и игнорируя Эмиля.

— Разбираем, разбираем!

Жан поднимает наверх блюдо пышущих жаром колбасок. За столом раскрывают булочки для хот-догов, щедро наливая внутрь соус. Черный Генри вкладывает в каждую булочку по колбаске. Прежде чем взять следующую, он дует себе на кончики пальцев.

— О, эта булка прямо вылитая моя бывшая, — хохмит один из братьев. — Но в нее влезало две колбаски.

Все безудержно улюлюкают, а стол чуть не трещит пополам от стука пивных бутылок.

— Выдай-ка мне тогда белого соуса вместо красного! — кричит Черный Генри.

Снова взрыв смеха и свиста.

Двумя руками Эмиль хватается за свою банку колы. Максимально незаметно он бросает взгляд в сторону, на па.

— Это ты еще мать Брая не знаешь… — продолжает шутку па.

— Ахаха!

Мне это смешным не кажется. Но все вдруг затихли.

— А что с ней не так? — спрашивает Жан.

Па опрокидывает в себя еще пива и машет рукой, показывая, что сейчас все расскажет. Но он тянет слишком долго.

— У тебя вообще была женщина-то хоть когда-нибудь? — Новый раскат смеха.

— Да его мать была хуже пустыни. — Па пытается взять ситуацию в свои руки. — Мне приходилось четверть часа рыдать над ней, чтобы увлажнить, прежде чем я мог на нее взобраться.

Па чокается с воздухом и смеется громче всех.

— Это говорит скорее о тебе… чем о ней.

Стол снова содрогается от стука бутылок.