Летний брат

Тяжело дыша, Жан стоит, опираясь о косяк двери. Генри хватает па за загривок:

— Разберись с этим, Морис!

— Как? — кричит па, будто пытается выплюнуть сноп огня. — Как же?

— В больницу его отвези, идиот!

— Но это не я его.

— Чтобы мы тебя… тут больше не видели, — говорит Жан. — Все, хватит, Морис. Чтобы сегодня же… собрал вещички. И мы тебя… тут больше не видели.

— А то что? — снова начал заводиться па.

— Отвези его уже в больницу, ты, идиот!

— А то что? Ну?

— А то спалю этот трейлер ко всем чертям. И некуда тебе будет возвращаться.

Ответа па я не услышал. Вместе с Жаном мы сажаем на переднее сиденье Люсьена. Он уже немного успокоился. Мы плотно пристегиваем его ремнем безопасности. Па пытается отойти от машины, но Генри толкает его за руль.

— Если с ним что-нибудь случится, я сдам тебя полиции. Сейчас я позвоню в больницу Синт-Арнака. У тебя десять минут. Если через десять минут тебя там не будет, я звоню в полицию. Тебя там уже знают.

Трясущимися руками па пытается вставить ключ в замок зажигания. Я сажусь к Эмилю на заднее сиденье и кладу его ноги себе на колени.

— Давай, — рявкает Генри. Мотор с ревом запускается. Па не сразу удается включить нужную передачу.

Спиной вперед Генри и Жан отходят от машины. Вдруг рядом с колесами оказывается Рико. Я не могу понять, откуда он тут взялся. Он немного бежит рядом. На холмике, на гравийной дорожке, он останавливается и лает нам вслед. Ноги Эмиля тяжело и как-то нелепо лежат у меня на коленях.

— Мне жаль, — обращаюсь я к нему. — Я не хотел причинить вам боль.

— Твою ж, — чертыхается па. Люсьен бьется головой о стекло.

— Эмиль?

Я взял его за руку, но никакой реакции не последовало.

На поворотах голова Эмиля болтается по сиденью, оставляя на серой обивке пятна крови.

— Послушай, Брай.

— Что?

— Твой брат нам поможет.

— Люсьен?

— Я не могу тебя потерять, Брай. Я просто не могу тебя потерять. Я же хотел его только припугнуть. Но ты ему череп проломил. А за это тебя отправят в тюрьму для малолетних, Брай.

— Но это ты во всем виноват! Эмиль только хотел мне помочь!

— Тебе еще нет четырнадцати. — Гудя изо всех сил, он проталкивается вперед на круговом повороте. — Если я возьму вину на себя, они тебя у меня тоже заберут. Отправят в интернат. Или в приемную семью. Я не хочу тебя потерять.

Люсьен съехал в своем кресле вниз и теперь сражается с ремнем под подбородком.

— Слушай, сделаем так… — Но он замолкает.

— Так что мы сделаем? — голос у меня дрожит.

— Это сделал Люсьен.

Я не понимаю, что он говорит.

— Только я был там и все видел. Ты стоял на улице и не видел ничего. А Люсьен ударил его сзади этой бутылкой.

— Это неправда. Он ничего не сделал. Я расскажу все, как было, что это все я.

— Если ты это сделаешь, — в голосе па слышится угроза, он смотрит на меня через зеркало заднего вида, — то я скажу, что ты врешь. Врешь, чтобы помочь Люсьену. Потому что ты такой хороший мальчик.

— А что тогда будет с Люсьеном?

— Ничего. Как обычно, положат его в кроватку. Там, с этими бумажными птицами. Покормят яблочным пюре. Дадут лекарства. Все, что ему нужно. Там его место. Не у нас дома.

Кажется, кровотечение у Эмиля остановилось. Его грудь вздымается рывками, дыхание прерывается.

— Мы скажем, что жилец приставал к твоему брату и перешел черту.

Па пытается посадить Люсьена в кресле ровнее.

— Позволь ему сделать это для тебя, Брай. Для нас. Так он сможет наконец отплатить за все, что мы для него делали. Ведь кроме друг друга у нас никого нет.

— Люсьен же вообще ничего не сделал.

— Мы будем каждую неделю его навещать. Да вообще, так часто, как захочешь. Обещаю.

Па объезжает машину, стоящую на аварийке, по тротуару.

— А если они все-таки его накажут?

— Твоего брата нельзя наказывать, Брай.

— Можно! — закричал я. — Можно наказывать! Он же теперь с нами.

Как только мы заехали в тень под козырек больницы, все в машине окрасилось совсем другими цветами. Два белых халата уже ждут нас с каталкой.

Открываются двери машины. Какой-то мужчина с ежиком в миллиметр спрашивает, все ли со мной в порядке. Я только киваю. Тогда он тянет меня из машины. Я не хочу отпускать руку Эмиля, но приходится. Кто-то забирается внутрь через другую дверь.

— Мужчина? Мужчина, вы меня слышите? — Он ощупывает Эмиля. — Пульс!

За спинки передних сидений заводят носилки с поручнями. Кто-то надел ему на шею воротник.

— Извините?

Через автоматические двери на улицу вышла и медсестра.

— Простите, вы родственник? — спрашивает она па, склонившегося над капотом. Очень осторожно она стучит ему по плечу. — Вы родственник?

Па медленно поворачивает голову. Из-под руки появляются его красные глаза.

— Можете рассказать, что произошло?

Па смотрит на меня, потом на Люсьена. Прячась в складках носа, по его щеке скатывается слеза.

— Да, — отвечает он, — я могу.

53

На поле почти никого нет.

С прошлой недели идет дождь, и трава снова зазеленела. Оранжевые зонтики собраны, скамьи сдвинуты в сторону. Кажется, что здание наблюдает за мной всеми своими окнами. Я перелез через забор и крадусь через кусты.