Летний день, или Корыто со старостью

Мужчина не расслышал ее слов. Он стоял не шевелясь. Будь Дина внимательнее, она бы заметила, что мужчина даже в тех стесненных условиях, в которых они пребывали, вел себя очень деликатно, учитывал особенности своих габаритов, а если и двигался, то делал это по возможности аккуратно. Однако Дина, в ее нынешнем состоянии, была бы последней, признавшей в нем эту самую деликатность.

«Всю голову небось о чужие подушки вытер!» – Дина больше не думала о своем бывшем возлюбленном, теперь она сконцентрировалась на этом стоящем перед ней и ничего не подозревающем пассажире.

Точка кипения была все ближе. Кулачки ее инстинктивно сжались. Захотелось сделать что-нибудь пакостное, и не кому-нибудь, а именно этому мужику. До бывшего было уже не дотянуться. Дина сосредоточилась. Самое лучшее было бы плюнуть. Но это, как ни старайся, в нынешних обстоятельствах было мероприятие не столь легко осуществимое. Мужик стоял слишком близко, почти вплотную, а для плевка нужен размах. Плевать нужно смачно, от души, вложить в этот крохотный вязкий комок всю свою ненависть и весь пыл своей натуры. А уж натура у Дины была ого-го… и бывший говорил, и другие подтверждали. Дина сглотнула. Вариант не прошел. Нужно что-то другое.

«А ну соображай, детка!» – Слегка подавшись назад, девушка стала сверлить глазами спину мужчины. В ее плечо уперлась барсетка, торчащая у него из-под мышки.

«Не плохо бы, но страшновато. – Взглянув на барсетку, Дина отмела еще один вариант мести. – В любом деле нужно быть профессионалом, даже в деле карманника. Народу кругом куча, сцапают – и пискнуть не успею!» – От возможности быть сцапанной Дину бросило в жар, и мелкая капелька сбежала как раз посередке французского вместилища Дининых прелестей.

Поезд мчался, девушке показалось, что он набирает скорость. Нужно было соображать быстрее, мужик, судя по всему, на следующей станции собирался выходить. Что же можно еще сделать? Ущипнуть? Наступить на ногу? Закашляться ему в спину? Не серьезно, в конце концов, это мог нечаянно сделать любой другой пассажир, и особого вреда в этом не было. Вагон стал притормаживать. Пассажиры по инерции дернулись вперед. Кто-то схватился за поручни. Состав сбросил скорость. Дину залихорадило. Задай ей кто-нибудь вопрос, почему нужно было отомстить именно сейчас и именно этому мужику, она бы на него не ответила. В вагоне было полно других мужчин, и, если уж на то пошло, любой из них при Динином раскладе был виновен в причинении ей вреда не меньше, чем этот ее усач. Поезд дернулся еще раз. Пассажиры как по команде клюнули вперед. В висках у Дины запульсировало, на то, чтобы что-то придумать, оставалось совсем немного времени. Дина уставилась на его широкие плечи, крепкую шею, переходящую в монолит затылка. Шею подковой огибал воротник белоснежной рубахи.

«Вот оно! – промелькнуло в голове у Дины. – Вот оно!» Ее обдало жаром. Маленькая, совсем маленькая гадость, но во что она может вылиться! Внутри все затрепетало. В голове у Дины стали возникать образы. Вот стоит этот мужик на пороге собственного дома, вот затрещина, которую ему влепила жена, а вот он уже с чемоданом за дверью. Семейная жизнь треснула, крах всему! Дина ничего не знала об этом мужчине, но на душе стало приятно и как-то умиротворенно.

Осталось дождаться нужного момента.

Поезд вылетел из темного тоннеля, за стеклами замелькали слипшиеся, как пельмени, люди. Масса стала уплотняться, прицеливаясь к пока еще движущегося состава. Поезд резко затормозил. Откладывать больше было нельзя. Дина, поддавшись резкому толчку, вытянулась на носочках, навалилась на мужицкую спину и припечатала губы к его белоснежному воротнику. В тот же момент она отпрянула и вместе с другими пассажирами сделала шаг влево. Механический голос объявил станцию. Двери разъехались, и нескольких пассажиров выплюнуло на платформу. Мужик, влившись в людской поток, стал удаляться от вагона. Дина в последний раз посмотрела на след оранжевой помады, оставленный на его воротнике. Душа пела. Дина не помнила, когда ей было так хорошо. Мысли о том, что у мужика просто могло не оказаться жены или та окажется не такой уж ревнивой, она гнала прочь. Мелкая гадость не могла так просто исчезнуть и ни к чему не привести. Дина была уверена, что что-то должно определенно случиться!

На следующее утро Дина проснулась другим человеком. Легким, жизнерадостным, улыбчивым. Дина даже представить себе не могла, что какая-то маленькая пакость, в сущности, пустяк, к тому же причиненная не обидчику, а совершенно незнакомому человеку, избавит ее от душевных мук. Чудеса, да и только! С этого дня у нее новая жизнь, и ничего, что сегодня не понедельник.