Летний домик с бассейном

Тем вечером началась наша оставшаяся жизнь. Скажу сразу: я не любитель фальшивых драм. И в силу своего характера не выношу драматических фраз. Наша оставшаяся жизнь… Я часто слышал эти слова. От людей, которых постигла утрата. С которыми случилось нечто такое, чего никому не пожелаешь, — нечто такое, что невозможно преодолеть. И эти слова всегда казались мне фальшивыми. Только когда подобное случается с самим тобой, понимаешь, что фальши здесь нет. «Оставшаяся жизнь» — лучше не скажешь. Все становится тягостнее. В первую очередь время. С временем что-то происходит. Оно не то чтобы останавливается, но определенно идет медленнее. Как в приемной с большими часами на стене. Сидишь там, ждешь, а когда через пять минут бросаешь взгляд на часы, оказывается, прошло всего три минуты. Внутреннее, эмоциональное время. День, когда приходится заниматься множеством дел, «пролетает», как принято говорить. День, проведенный в ожидании, тянется крайне медленно. Особенно если не знаешь, чего ждешь. Сидишь в приемной. Стараешься пореже смотреть на часы. И сам не знаешь, чего ждешь. Врачебная практика или учреждение, частью которых является приемная, вероятно, давным-давно закрылись. Нет никого, кто выведет тебя из транса. Никто не придет и не скажет, что тебе лучше пойти домой.

Вот только что ты имел семью с двумя прелестными дочками, а в следующий миг уже сидишь и ждешь. Ждешь неизвестно чего. На самом-то деле всего-навсего, чтобы прошло время. Все надежды связаны с ходом времени. Хотя нет, не все. Одна-единственная, других нет. Чем больше времени проходит, тем дальше отступает пункт, где началась твоя оставшаяся жизнь. Но тебе неизвестно, где она закончится. Наша оставшаяся жизнь всегда продолжается по сегодняшний день.

Позднее я часто буду в мельчайших подробностях восстанавливать в памяти первый вечер. Ралф принес стакан молока и опять ушел. Потом вниз спустилась Каролина. Заняла место Эмманюель у изголовья кровати. Взяла Юлию за руку. Время от времени гладила ее по голове.

Потом был момент, на котором я не хочу особо задерживаться. Ради защиты частной жизни. Я осторожно спросил Юлию, не против ли она, если я взгляну… Я ведь врач. Но еще и отец.

— Если ты против, так и скажи. Можно съездить к здешнему врачу, в городок. Или в больницу. — При упоминании больницы Юлия прикусила губу, и я поспешно добавил: — Нет-нет, все не так страшно. В больницу ехать не обязательно. Но мне надо выяснить, что предпринять. Кто-нибудь должен выяснить…

Она кивнула и закрыла глаза. Тогда я осторожно откинул одеяло и посмотрел. Много лет назад Лиза поскользнулась в душе и серьезно ударилась о металлический бортик. У нее пошла кровь. В том числе… там. Ничего страшного не случилось, в первую очередь она испугалась. Я тогда успокаивал ее. Как отец. Но одновременно сделал все необходимое. Как врач.

Так я пытался поступить и сейчас. Но обстоятельства были другие. Юлия плакала с закрытыми глазами. Каролина краешком полотенца утирала ей слезы, шептала ласковые слова. Я старался задавать как можно меньше вопросов. Сделал все необходимое и снова укрыл ее одеялом.

Немного погодя мы с Каролиной посмотрели друг на друга. Безмолвно спрашивая, подходящий ли момент или пусть Юлия сперва отдохнет. Поспит. С одной стороны, нам не хотелось напоминать ей о самом ужасном, с другой стороны, действовать быстро — единственно правильная стратегия.

По дороге к парковке я уже спрашивал ее об этом. Шепотом, на ухо, так что Юдит слышать не могла. «Кто? — прошептал я. — Кто это был? Кто-то знакомый?»

Сначала Юлия не ответила. Я было подумал, что она не расслышала, но тут она сказала: «Я не знаю, папа…»

Продолжать расспросы я не стал. Решил, что она в шоке. Шок блокирует то, чего мы не хотим видеть. О чем не хотим вспоминать.

Сейчас я кивнул Каролине. Спросить должна она, в этом мы были согласны без слов. Вопрос должна задать мать.

— Юлия, — тихо начала Каролина, наклонившись к дочери и приложив ладонь к ее щеке. — Ты можешь рассказать нам, что произошло? Можешь рассказать, с кем… кто был с тобой возле навеса? Или с кем ты туда пошла?

Юлия покачала головой:

— Я не знаю.

Каролина погладила ее по щеке.

— Сначала ты была с Алексом. А потом? После? Что тогда произошло?

Юлия поморгала. На глаза опять навернулись слезы.

— Я была с Алексом? Где я была с Алексом?

Мы с Каролиной переглянулись.

Юлия опять заплакала:

— Я не знаю… Правда не знаю…

Поздно вечером вернулся и Стэнли. Пешком, как он рассказал. Не найдя на парковке знакомых машин, он заключил, что мы про него забыли.

Зашел он на минутку, поздороваться. Эмманюель успела предупредить его. И они оба решили на эту ночь предоставить свое жилье нам, сами же переночуют в нашей палатке. В нормальной ситуации, услышав такое предложение, раз-другой говоришь: «Ну что вы, это лишнее», — однако нынешняя ситуация нормальной не была. Все было ненормально. Мы не стали разводить церемонии и приняли их предложение.