Летний остров

Руби вздохнула, легла на спину и уставилась на лунное небо. Так просто… У них всегда так было. Всего лишь прикосновение, легкое касание пальцев, и она обретала умиротворение, которого нигде больше не могла найти. Руби повернулась на бок и предложила:

— Давай жить вместе.

Он посмотрел на нее каким-то странным взглядом:

— В Голлиблуде?

— Нет, конечно! — Ответ вырвался у Руби помимо ее воли. Раньше она об этом не задумывалась, но, услышав свой голос, поняла, что это правда. Она больше не станет жить в Лос-Анджелесе. — Я могу переехать в Сан-Франциско.

Дин рассмеялся:

— Нет уж, спасибо. — Он протянул руку и коснулся ее волос. — Эти жизни мы уже прожили. Не знаю, как ты, но я не намерен возвращаться к прошлому. Я хочу начать все сначала. И я не собираюсь с тобой жить.

— А-а…

Руби старалась не показать, как ей больно.

— Руби Элизабет, мы поженимся. Больше никаких отговорок, побегов, хватит терять время. Мы обязательно поженимся. Я предлагаю такой вариант: мы переезжаем сюда и по мере сил стараемся разобраться, как хотим распорядиться оставшимися годами. Я мог бы попытать счастья в фотографии, мне всегда это нравилось. Но что еще важнее, мы пообещаем друг другу состариться вместе. И мы это сделаем. Будем сидеть на нашей собственной веранде до тех пор, пока не ослепнем, не облысеем и я не забуду собственное имя. Знаешь, каково будет твое последнее ощущение в этом мире? Как я целую тебя перед сном.

— У нас появятся дети, — мечтательно произнесла Руби, впервые задумываясь об этом всерьез.

— Да, по меньшей мере двое, чтобы у каждого был хотя бы один друг.

— А нашего сына мы назовем Эриком.

Руби могла бы всю ночь проспать на пирсе, согретая старым одеялом и теплом Дина, но он хотел вернуться к брату, поэтому они поцеловались — а потом еще и еще — на прощание. Руби помогла Дину отвязать яхту, поднялась по откосу и с берега смотрела, как он отплывает. Лунный свет, освещая белые части бортов, делал их голубыми. Дин запустил двигатель, и «Возлюбленная ветра» медленно отошла от берега. Урчание мотора нарушило ночную тишину.

Дин постепенно скрывался из виду. Сначала ночь поглотила верхушку мачты, затем пропало и все остальное. В последнем луче лунного света поднялась темная рука и помахала Руби. Дин не видел ее, но знал, что она где-то там, в темноте, наблюдает, как он уплывает. Она всегда так делала: стояла на берегу, пока лодка не исчезала в темном море, посеребренном луной, потом поворачивалась и уходила домой.

В кухне горел свет, спальня матери была закрыта. Руби подошла, вернее, подскочила к двери. Она не сомневалась — мать хотела бы, чтобы ее разбудили; в конце концов, не каждый день се дочери делают предложение.

Руби уже собиралась постучать, когда зазвонил телефон. Она ринулась в кухню И схватила трубку на втором звонке, моля Бога, чтобы это не оказались плохие новости об Эрике.

— Алло?

— Руби! Где, черт подери, ты пропадаешь? Я звоню тебе всю ночь. И вообще, в какое захолустье ты сбежала, что за хибара твой лом, если в нем даже нет автоответчика?

Руби сразу расслабилась.

— Вэл! — Она посмотрела па часы. Начало второго. — Нельзя ли отложить разговор до утра? Я…

Голос Вэла стал глуше.

— Да, бэби, еще один мартини. И три оливки. Извини, Руби. Кстати, что там за чушь насчет статьи? Надеюсь, Модин что-то не так поняла.

— Ах это… Я передумала сдавать статью, вот и все.

— Вот и все? Все?! Послушай, ты, принцесса комедии, речь идет не о какой-нибудь занюханной газетенке местного масштаба. Мы говорим о журнале «Кэш»! Они уже зарезервировали в номере место под твой материал, напечатали обложку, причем с твоей фотографией. Кроме того, информация просочилась в прессу. — Вэл помолчал, было слышно, как он выпускает дым в трубку. — У меня есть интересные предложения от телевидения. С тобой хочет поговорить человек с Эн-би-си, они собираются заказать тебе пилотный вариант.

— Пилотный вариант? Моей собственной комедии положений?

Руби стало нехорошо. Иметь свое шоу на телевидении было ее давней недостижимой мечтой. Любой комик грезит об этом.

— Да-да, без дураков, тебе предлагают написать комедию. Но статья должна быть сдана завтра. Вчера я послал тебе билеты на самолет, они наверняка уже лежат в твоем почтовом ящике. В понедельник утром ты должна появиться в «Шоу Сары Перселл».

— Вэл, я не могу этого сделать.

Руби закрыла глаза. Она почти физически ощущала на лбу тепло материнской руки, нежность прикосновения. Ее охватила паника.

Вэл глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Проклятие! Я знал, что от тебя одни неприятности, но заверил партнеров, что ты настоящий профессионал. Я за тебя поручился, я дал им слово!

— Да, я профессионал. — Собственный голос показался ей слабым и неубедительным.

— Настоящий профессионал не разорвет контракт с общенациональным журналом, особенно когда уже получил аванс. Ты способна вернуть деньги?

Руби вспомнила «порше» на стоянке, дорогое платье, оставшееся в шкафу, деньги, отданные отцу, и поморщилась.

— Верну… если они дадут мне некоторое время.

«Ну да, например, лет двадцать».