Летний Рыцарь. Лики смерти

— Думаешь, я не знаю этого? — негромко проговорила она. — Я же не могла знать, что это не ты. Да если бы и поняла, как бы я его остановила? Я ничего не смогла бы противопоставить ему, чтобы защитить себя. Чтобы остановить то, что он делал со мной, оказавшись у меня в голове. — Глаза ее заволокло слезами, но она сморгнула их и упрямо выпятила подбородок. — Нет ничего, что я смогла бы поделать. Это меня и пугает, Гарри. Поэтому мне и страшно.

— Мёрф, он мертв. Мертв и не воскреснет. Мы с тобой сами видели, как его опускали в могилу.

— Сама знаю, — огрызнулась она и тут же взяла себя в руки. — Я знаю, Гарри. Знаю, что он мертв. Знаю, что он ничего больше со мной не поделает — вообще ни с кем другим не поделает. — На мгновение она подняла на меня взгляд, почти посмотрев мне в глаза. Ну конечно, я вряд ли разглядел бы что-нибудь сквозь ее слезы. — И все равно мне снятся сны. Я знаю все это, но это ничего не меняет.

Бог мой. Бедняга Мёрфи. Этот гад основательно поковырялся у нее в душе, прежде чем я успел прийти ей на помощь. Тварь, напавшая на нее, была духом, и этот дух рвал ее на части изнутри, не оставляя при этом никаких следов на коже. В некотором роде это можно считать изнасилованием. Всю ее силу отобрали у нее на потеху другому. Стоит ли удивляться тому, что это оставило у нее на душе шрамы. А капля плохих новостей сработала как искра, попавшая на груду смоченных в авиационном керосине дров.

— Ты ведь меня знаешь, Гарри, — продолжала она все тем же тихим, мягким голосом. — Я не плакса. Боже, терпеть не могу плакаться в жилетку. Но что эта тварь со мной делала… Что заставляла меня видеть… Чувствовать. — Она подняла на меня взгляд, полный боли. — И это не проходит. Я пытаюсь стряхнуть это, но оно не проходит. И пожирает меня изнутри каждую минуту моей жизни.

Она отвернулась, схватив пакетик бумажных носовых платков. Я отошел к камину и принялся разглядывать мечи на стене.

Примерно через минуту она заговорила, и на этот раз голос ее звучал совсем по-другому.

— Ты-то что здесь делаешь так поздно?

Я повернулся к ней:

— Мне нужна помощь. Информация. — Я протянул ей конверт, который дала мне Мэб.

Мёрфи открыла его, проглядела фотографии и нахмурилась:

— Это снимки из дела о смерти Рональда Ройеля. Где ты их достал?

— Я их не доставал, — сказал я. — Их дал мне клиент. Я не знаю, откуда они у нее.

Она устало потерла глаза:

— Что она хотела от тебя?

— Она хочет, чтобы я нашел того, кто его убил.

Мёрфи покачала головой:

— Мне казалось, смерть произошла в результате несчастного случая.

— Я слышал, что это не так.

— Откуда слышал?

Я вздохнул:

— Это сказала мне волшебница-фея.

Мёрфи бросила на меня подозрительный взгляд и тут же нахмурилась:

— Боже, ты ведь это буквально?

— Угу.

Мёрфи покачала головой и устало улыбнулась:

— Чем я могу помочь?

— Мне хотелось бы покопаться в материалах дела о его смерти. Я не могу поработать на месте — слишком много времени прошло, — но, возможно, криминалисты нарыли чего-нибудь, что сами не считают уликой. Это дало бы мне, по крайней мере, отправную точку.

Мёрфи кивнула, не глядя на меня:

— Идет. С одним условием.

— Согласен. С каким?

— Если это убийство, ты подключишь меня к делу.

— Мёрф, — возмутился я, — ты что? Я не хочу втягивать тебя во что-то, что…

— Черт подери, Гарри! — зарычала Мёрфи. — Если кто-то или что-то убивает людей в Чикаго, мне нужно разобраться с этим. Это моя работа. И то, что со мной произошло, ровным счетом ничего не меняет.

— Твоя работа — разбираться с плохими парнями, — возразил я. — Но это, возможно, не парень вовсе. В смысле, не человек. Я не хочу подвергать тебя опасности, если…

— В жопу безопасность, — огрызнулась Мёрфи. — Это моя работа, Гарри. Если ты нароешь убийство, ты подключаешь меня.

Я колебался, стараясь не выказывать досады. Я не хотел впутывать Мёрфи в дела Мэб и компании. Шрамов у Мёрфи и так хватало, а феи известны своей наклонностью исподволь просачиваться в вашу жизнь. Мне ужасно не хотелось подставлять Мёрфи под удар — особенно с учетом ее нынешнего уязвимого состояния.

Но при всем при этом лгать ей я тоже не мог. Слишком многим я ей обязан.

Мёрфи была ранена. Ее глодал страх, который мог сожрать ее окончательно, не борись она с ним. Она это понимала. И как бы ей ни было страшно, она понимала, что должна работать, иначе не оправится никогда.

Хотя мне очень хотелось держать ее в стороне от опасности, особенно сейчас, я понимал, что это ей не поможет. Только сделает хуже. В некотором роде речь шла о ее жизни.

— Заметано, — тихо произнес я.

Она кивнула и встала с дивана:

— Посиди пока здесь. Пойду залезу в компьютер — посмотрю, что удастся нарыть.

— Слушай, я ведь могу подождать, если тебе удобнее.

Она мотнула головой:

— Я уже приняла валиум. Если я не займусь этим сейчас, у меня голова варить не будет. Ты посиди. Хочешь, налей себе выпить. Только постарайся ничего здесь не взорвать.

И она вышла, бесшумно ступая босыми ногами.