Летний Рыцарь. Лики смерти

— Свой лимит обещаний я исчерпал. — Я встал и шагнул в сторону тропы, ведущей к лифту, хотя часть меня отчаянно хотела остаться в тепле и покое, которые предлагала мне Аврора. Потом остановился и зажмурился, собираясь с силами. — Но я вот что скажу. Я собираюсь отыскать убийцу и распутать это дело, и я намерен сделать это до летнего солнцестояния.

Я не стал добавлять: «Потому что, если я этого не сделаю, меня можно считать покойником».

Какой смысл озвучивать то, что ясно и так?

Глава 18

Я убрался из «Ротшильда» к чертовой матери и нашел телефон-автомат. Мёрфи сняла трубку после первого же гудка:

— Дрезден?

— Угу.

— Наконец-то. Все в порядке?

— Мне нужно с тобой поговорить.

Последовала секундная пауза, потом ее голос смягчился:

— Где?

Я потер лоб рукой, пытаясь заставить свой мозг хоть немного работать. Мысли в голове шевелились вяло и как-то не слишком хотели выстраиваться в нужном порядке.

— Не знаю. Где-нибудь на людях, но так, чтобы было не слишком шумно, чтобы слышать друг друга.

— В Чикаго? В это время суток?

— Угу.

— Ладно, — сказала Мёрфи. — Кажется, знаю я такое место.

Она назвала мне адрес, мы договорились встретиться через двадцать минут, и я повесил трубку.

Заруливая на стоянку, я заметил, что вряд ли в стенах «Уолмарта» часто обсуждались мистические убийства, хищения магической силы и вопросы сохранения сверхъестественного баланса. Впрочем, как знать. Черт, насколько я помню, люди-кроты обсуждали свои планы мирового господства с разумными медузами, выходцами с планеты Икс, а также с бестелесными мозгами из туманности Клаатуу именно в примерочных кабинках. Лично я ни за что не стал бы искать их там.

Нельзя сказать, чтобы «Уолмарт» после полуночи был забит толпами народа, но и стоянка оказалась не такой пустой, как в это же время, скажем, у «Ригливилля». Супермаркет работал круглые сутки, а в городе вроде Чикаго всегда найдется народ, делающий покупки ночью. Мне пришлось оставить машину за полряда от входа и идти в магазин по свежему воздуху. Впрочем, внутри оказалось еще холоднее, — наверное, притормаживать мощные кондиционеры на несколько ночных часов не имело экономического смысла.

Секьюрити у входа сонно кивнул мне и предложил взять тележку. Я вежливо отказался и вошел в зал, где меня тут же догнала Мёрфи. Сегодня она нарядилась в спортивную куртку, джинсы и кроссовки; волосы она убрала под черную бейсбольную кепку без эмблемы. Она шагала, сунув руки в карманы, с надменным видом, которого редко ожидаешь от кого-либо такого роста. Мы молча миновали ряд запертых на ночь магазинчиков и устроились в небольшом кафе рядом с отделом деликатесов.

Мёрфи выбрала себе место, с которого она могла бы наблюдать за входом, а я сел напротив, чтобы видеть, что происходит у нее за спиной. Мёрфи, благослови Бог ее доброе сердце, заказала нам по чашке кофе. Я насыпал в свою побольше сахару и сухих сливок, размешал и отпил глоток, ошпарив язык.

— Паршиво выглядишь, — заметила Мёрфи.

Я кивнул.

— Ты об этом хотел поговорить?

К своему собственному удивлению, я кивнул. И отодвинул чашку.

— Я в ярости, Мёрф, — заявил я без всяких преамбул. — Я настолько взбешен, что не могу рассуждать здраво.

— Почему?

— Потому что я облажался, вот почему. Что бы я ни делал, все выходит через задницу.

На лбу ее появилась вертикальная складка.

— Что ты имеешь в виду?

— Эту чертову работу, — буркнул я. — Расследование смерти Ройеля. Столько сопротивления… не знаю, смогу ли я одолеть его. А если я не справлюсь с этим до завтрашнего вечера, все вообще может обернуться адом кромешным.

— Что, клиент не склонен оказывать помощь?

Я горько усмехнулся:

— Черт возьми, насколько я понял, моя клиентка сделала все от нее зависящее, чтобы угробить меня. Причем не самым приятным образом.

— Значит, ты ей не доверяешь.

— Не настолько, чтобы послать ее к чертовой матери. А еще те, кто, по идее, должен со мной сотрудничать, валяют дурака, и я ощущаю себя тем парнем, которого засовывают в ящик к фокуснику. — Я покачал головой. — Ну, чтобы утыкать шпагами. Только на этот раз это не фокус и шпаги настоящие — в любую секунду могут проткнуть меня насквозь. Плохие парни стараются вовсю, чтобы нейтрализовать меня или отдрючить. Хорошие парни считают меня шизанутым, готовым вот-вот пойти вразнос, и вытянуть ответ из них каждый раз — отдельная история.

— Ты считаешь, тебе грозит опасность?

— Я не считаю, — сказал я. — Я это знаю. Да еще какая!

Помолчав, я отхлебнул кофе.

— Итак, — проговорила Мёрфи, — зачем ты хотел меня видеть?

— Затем, что люди, которым полагалось бы меня поддерживать, готовы бросить меня на растерзание волкам. И потому, что единственный человек, который помогает мне по-настоящему, еще настолько зелен, что без няньки ему каюк. — Я поставил пустую чашку на стол. — И потому, что, когда я спрашиваю себя, кому я могу доверять, список получается чертовски коротким. Тебе.

Она со вздохом откинулась на спинку стула:

— Ты собираешься рассказать мне, что все-таки происходит?