Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Неизвестно, успел ли государь получить отосланные в Москву в конце апреля чертежи. Уже 15 мая он выехал из Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань, где шло формирование войска для войны с Персией. Петр I вернулся из победоносного персидского похода в Москву 11 декабря 1722 г. И тогда же в декабре вышел его указ «срисовать Петергоф и Стрельну, огороды и парки каждой, также и каждую фонтанку, и прочие хорошие места в преспективе, как французские и римские чертятся, и велеть Пикарду, чтоб делал печатные доски»⁵⁴. Об участии в этом предприятии рижского гравера речь уже не шла. В этом, вероятно, была ошибка. Синод не отпустил Питера Пикарта, потому что он еще не кончил чертежей «к Ифике и карты Азии», заказанных тоже по царскому указу⁵⁵.

Как уже говорилось, в 1723 г. Микетти навсегда покинул Россию. Земцову пришлось взвалить на себя тяжелый груз незавершенных итальянцем работ. Городовая канцелярия уведомила кабинет – секретаря Макарова и УА. Синявина, что 5 ноября 1724 г. «Еропкину, Трезину и прочим архитекторам тоже послано: партикулярным и купеческим домам, забавным местам и государевым знатным строениям сделать планы и прешпективы и оные вырезать на меди и сделать книгу. И чтобы оные места добрым мастерством всякой своей работы нарисованы были»⁵⁶.

Однако с кончиной императора задуманное предприятие по изданию гравюр отошло на второй план. Лишь в 1726 г. всем петербургским архитекторам (Земцову, Еропкину, Киавери, Браунштейну, Усову и Де Ваалю) – были разосланы номерные указы, аналогичные тому, по которому отчитался Земцов: «Сего октября 14 дня получил я Ея Императорскаго Величества указ, который под нумером 2571, чтоб для печатания зделать рисунки и собрать в книгу прислать в Канцелярию от строений, тех, которыя моей диспозиции». Земцов запросил бумагу, карандаши, инструменты «и для ночной работы свечей»⁵⁷. Архитекторская мастерская Земцова, которая прежде находилась в помещениях Почтового двора, к тому времени обосновалась в бывшей Токарне Петра I, что примыкала к юго-западному углу Летнего дворца.

Уже 23 октября Земцов объявил, что «Летняго дома всяких знатным строениям как люстгаузам, фантанам, гротам, партерам и статуям с каскадами имеет быть около семидесяти (!) чертежей, и оные, ежели по требованию моему удоволят учеников моих инструментами, бумагою, карандашами, красками, свечами, дровами можно исправить и книгу связать например в 4 дня»⁵⁸. Земцов явно погорячился. В четыре дня он не управился, но, несомненно, у него был «задел» – проектные чертежи, как его собственные, так и предшественников, и речь, очевидно, шла об их копировании его учениками.

В отличие от Земцова, остальные архитекторы, сославшись на большую занятость, заявили, что не могут тотчас оторваться от текущей работы. Понадобилось напомнить (2 ноября 1726 г.), «чтоб они всем, как здешним, так Питергофским, Кронштатским, Дубковским, Стрелинским Ея Величества домам и забавным местам, так же и государственным строениям планы и прешкепты рисовали, и конечно зделаны без всякого отговорения. И для того архитекта Еропкина, котораго повелено послать на Путиловы горы для описи и сочинения плана, где сыскан мраморный камень, ныне не посылать, а послать по тому определению мармуляра и архитекта Ферстера, также каменотесца и архитетурнаго ученика Ягана Бланга»⁵⁹. Вопреки своему раннее данному обещанию, Земцов лишь 4 февраля 1727 г. уведомил, что у него «три чертежа в готовности в Кабинет Ея Императорскаго Величества отданы, а ныне еще четырнадцать чертежей, которые на сей неделе в Кабинет Ея Императорскаго Величества отданы будут, а достальные поспешать будем». В конце февраля Земцов доложил, что он сделал обещанные 14 чертежей «и прежде три»⁶⁰.

Задуманное Петром предприятие было поистине грандиозно. Предполагалось издание отдельных «книг» с огромным количеством гравюр. Так, в альбоме Земцова с изображением построек в Летнем саду могло быть около 70 листов, в Стрельнинском альбоме Микетти – не менее 64 гравюр. Еще больше чертежей потребовалось бы для того, чтобы запечатлеть достопримечательности Петергофа и Петербурга. В документах упоминаются Кронштадт и Ревель, но, несомненно, аналогичные альбомы должны были появиться с видами Ораниенбаума, Екатерингофа, а возможно, и других дворцовых ансамблей: Анненгофа, Монкуража, Села Царского, Кадриорга. В литературе можно прочесть, что гравер С.М. Коровин, который в 1722 г. вернулся из Парижа, где 6 лет обучался «грыдоровальному художеству», «помимо прочего, резал на меди чертежи архитектора М.Г Земцова с императорских дворцов в Петергофе, Стрельне и Ревеле»⁶¹. Известно несколько работ этого мастера, но среди них нет упомянутых гравюр, и не удалось найти документального подтверждения, что он действительно их делал.