Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Идея украсить ворота изображением фонтана – счастливая находка архитектора. Главные атрибуты петровского сада – деревья, цветы и фонтаны – получили символическое отражение в декоре Невской ограды. Бецкой ухватился за это предложение, но отказался в очередной раз переделывать навершие на Больших воротах. Фельтен несколько упростил проект Кваренги. В окончательном варианте садовая ваза неузнаваемо изменилась, а закрученные в спирали побеги лишились узорчатых акантовых листьев. Бутоны остались, но теперь более напоминают золотые бусины – пронизки, чем набухшие почки. Чувствуется рациональная рука архитектора, решительно убравшего все «лишнее» в стремлении выявить графическое совершенство орнамента. По сравнению с проектом Кваренги рисунок засушен. Жаль исчезновения акантовых листьев и особенно вазы с оранжерейным растением, столь удачно перекликавшейся с корзинками цветов на полотне ворот!

«Мальтийские» ворота Воронцовского дворца

Гипотеза о причастности Кваренги к проектированию Невской ограды находит свое подтверждение при анализе еще одного чертежа из его коллекции¹¹⁴.

Надпись на французском языке гласит: «Главные ворота в центре решетки, напротив лавок, с трофеями и знаками Иерусалимской религии». Опознать решетку нетрудно, так как она сохранилась именно там, где указана: «напротив лавок» (по-французски «бутиков») Гостиного двора на Садовой улице. Она ограждает парадный двор бывшего дворца графа М.И. Воронцова, в котором ныне находится Суворовское училище. У современной решетки звенья такие же, как на чертеже, а ворота другие, более простого рисунка и лишены завершения. На рисунке навершие украшено изображением российского двуглавого орла с мальтийским крестом на геральдическом щитке. Это и есть «знак Иерусалимской религии».

Михаил Илларионович Воронцов был одним из тех, кто помог Елизавете Петровне овладеть отцовским престолом. В награду он был возведен в графское достоинство и пожалован многими землями, в том числе участком на берегу реки Фонтанки, рядом с Аничковой усадьбой любимца императрицы Алексея Разумовского. Придворный архитектор Ф.-Б. Растрелли в 1749–1758 гг. возвел на территории Воронцовской усадьбы великолепный дворец с регулярным садом со стороны Фонтанки и парадным двором (курдонером), отгороженным от Садовой улицы ажурной решеткой. Считается, что это одна из первых, если не самая первая, литая решетка в Петербурге – в те годы обычно применялась ковка.

Дж. Кваренги (?). Проект «Мальтийских ворот» в ограде Воронцовского дворца

Канцлер М.И. Воронцов оказался в числе немногих, сохранивших верность Петру III, за что попал в опалу и был подвергнут домашнему аресту. Он присягнул Екатерине II только после смерти низложенного императора. Получив отставку, граф переехал в Москву, а свой дворец на Садовой продал в казну. Здание пустовало до тех пор пока Павел не нашел ему оригинального применения. После того как в 1798 г. Бонапарт оккупировал остров Мальту, принадлежавший старинному католическому ордену Мальтийских рыцарей, Павел взял орден под свое покровительство и предложил его руководству перебраться в Петербург. В благодарность капитул избрал российского императора гроссмейстером ордена – великим магистром. Пожалованный капитулу бывший Воронцовский дворец велено было именовать «замком мальтийских рыцарей». В том же 1798 г. Кваренги приступил к строительству Мальтийской капеллы во дворе усадьбы, и тогда же появился проект декоративного оформления главных ворот с символикой «Иерусалимской религии».

Поразительно сходство «Мальтийских ворот» и ворот Невской ограды! Повторена не только композиция, но и многие существенные детали. Боковые вставки, например, буквально повторяют рисунок таких же вставок на главных воротах Летнего сада. Отметим на полотне ворот узкие вертикальные рамки со скругленными концами, одиночные кружки в роли своеобразных подставок, маленькие квадратики, меандр в виде бегущей волны. В период строительства Воронцовского дворца Фельтен был помощником Растрелли, и, возможно, именно он – истинный автор этих ворот. «Мальтийское» навершие, повторим, появилось в конце 1790-х гг. Мы видим знакомые закрученные спиралью побеги, розетки, из сердцевины которых вздымаются вверх «кудреватые штуки». Сходство навершия «Мальтийских ворот» с завершением Малых ворот Невской ограды так велико, что равнозначно плагиату. Мог ли Кваренги столь явно подражать прославленному произведению здравствующего автора? Фельтен еще жив (он умер в том же 1801 г., что и Павел I, великий магистр Мальтийского ордена). Иное дело, если Кваренги процитировал себя, что в данном случае было уместно, учитывая сходство ворот курдонера и ворот Летнего сада.