Рисунок Кваренги – настоящая загадка. Изображены вроде бы Малые ворота, но невероятной ширины – 5,8 м, что на 1 м больше истинной их ширины. Простым глазом видно, как искажены чудесные пропорции ворот. Завершение очень похоже, но все же несколько отличается от существующего. Центральное место в композиции занимает вазон со стилизованным изображением деревца в садовой вазе. По бокам – закрученные в тугие спирали унизанные золотыми бутонами растительные побеги, спеленатые при основании узорчатыми акантовыми листьями.
Польский историк М. Квятковский писал, что «чертеж следовало бы считать проектом, а не архитектурной съемкой»110
. Он недоумевал, какое отношение Кваренги мог иметь к проектированию ограды. Ведь ко времени приезда архитектора в 1780 г. в Петербург ограда уже давно стояла. Ссылаясь на этот факт, М.Ф. Коршунова считала, что чертеж, несомненно, фиксационный111. Но согласимся, Кваренги мог сочинить проект завершения Малых ворот и каменных вазонов, поставленных лишь в 1784 г. В собрании Кваренги, кроме его собственных чертежей и рисунков, могли быть работы других архитекторов. Может, и этот лист – копия с чертежа кого-то другого, например Фельтена, Фока или того же Егорова? В.И. Пилявский считал, что это копия Кваренги с чертежа Фельтена112. Но тогда как объяснить странные ошибки в передаче размеров и пропорции ворот? Никто из причастных к строительству ограды не мог допустить такой просчет. Да, наконец, с какой стати Кваренги, поклонник очаровательной Елены Радзивилл, наряду со своими проектами будет дарить малоудачный чертеж какого-то анонимного автора!В последнее время коллекция чертежей Невской ограды пополнилась замечательной находкой: К.В. Малиновский опубликовал чертеж с изображением ворот и прилегающих звеньев, приписав его Петру Егорову (копия Л. Руски) и датировав 1784 г.113
К сожалению, автор не указал место хранения чертежа, и непонятно, на чем основана атрибуция и датировка документа.Несомненно, чертеж, как и выше рассмотренный, принадлежит Кваренги. Та же рука: обратим внимание на разводы тушью, на подтеки и светлые пятна, придающие колоннам объем, передающие игру света на колоннах и цоколе. На многих своих чертежах Кваренги точно так же расцвечивал чертежи тушью, отчего они становились похожи на живописные рисунки. И вновь бросаются в глаза странные ошибки: искажены пропорции на этот раз не расширенных, а чрезвычайно зауженных ворот; в звене 15, а не 17 копий, соответственно 8, а не 9 пар розеток. Но завершение ворот очень похоже на предыдущий рисунок, а вазы на колоннах точно такие же. Однако, кроме ваз, появились в черед с ними еще и урны. Если в изображении звена и ворот допущены ошибки, то каменные сосуды ничем не отличаются от тех, что и сейчас украшают колонны. Кваренги по приезде в Петербург в 1780 г. застал ограду Летнего сада еще в процессе строительства. Она ему, несомненно, очень понравилась, но архитектор обратил внимание, что завершение есть только на главных воротах. Кваренги по своему почину или получив заказ, предложил поставить на всех трех воротах одинаковые навершия, а заодно и установить на колоннах каменные сосуды. Как сумел Кваренги по памяти воспроизвести довольно точно рисунок ограды – загадка. На то он и гений! Нарисовать дорическую колонну архитектор мог с закрытыми глазами. Запомнил рисунок ворот, но забыл про боковые вставки на створках Больших ворот, ошибся в передаче ширины ворот, сомневался, сколько точно в звене копий – 15 или 17. Рано или поздно архитектор заметил свои ошибки, но тем не менее он подарил свой более точный чертеж в коллекцию графини Радзивилл. Очевидно, для нее не являлось секретом, что Кваренги принял участие в создании Невской ограды.
Благодаря дошедшему до нас большому количеству проектных чертежей можно проследить, как упорно Фельтен искал решение завершения ворот. На чертеже, обнаруженном в Финляндии, ворота украшены изображением императорской короны, установленной на церемониальной подушке. В декабре 1772 г. Фельтен предложил сделать для Больших ворот навершие с вензелем Екатерины II, а Малые оставить без завершения. Проект не получил высочайшего одобрения, быть может, потому что Растрелли поместил очень похожий вензель с инициалами Елизаветы I на воротах в курдонере и на решетках окон Большого дворца в Царском Селе.