Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

«Сад этот, – пишет Берхгольц, – имеет продолговатую форму; с восточной стороны к нему примыкает летний дворец царя, с южной – оранжерея, с западной – большой красивый луг (на котором при всех празднествах обыкновенно стоит в строю гвардия и о котором уже было говорено выше), а с северной он омывается Невою, в этом месте довольно широкою». (В своем дневнике Берхгольц почему-то описывает только Первый Летний сад.) «Расскажу по порядку все, что там есть замечательного. С северной стороны, у воды, стоят три длинные открытые галереи, из которых длиннейшая средняя, где всегда при больших торжествах, пока еще не начались танцы, ставится стол со сластями. В обеих других помещаются только столы с холодным кушаньем, за которые обыкновенно садятся офицеры гвардии. В средней галерее находится мраморная статуя Венеры, которою царь до того дорожит, что приказывает ставить к ней для охранения часового. Она, в самом деле, превосходна, хотя и попорчена немного от долгого лежания в земле (Венера Таврическая)².

Против этой галереи аллея, самая широкая во всем саду Западная аллея (Школьная) в полтора раза шире. Но в этой аллее стояла трельяжная галерея – берсо, и потому она не показалась Берхгольцу широкой. В ней устроены красивые фонтаны, бьющие довольно высоко. Вода для них проводится в бассейны из канала с помощью большой колесной машины, от чего в ней никогда не может быть недостатка. У первого фонтана место, где обыкновенно царица бывает со своими дамами (Дамская площадка), а далее, у другого, стоят три или четыре стола, за которыми пьют и курят табак, – это место царя (Гербовый фонтан на Шкиперской площадке). Вправо от этой круглой и разделенной четырьмя аллеями площадки с одной стороны стоит прекрасная статуя с покрытым лицом, у подножия которой течет, или, лучше сказать, бьет вода со всех концов (мраморная скульптура «Вера» на боскете Крестовое гульбище), а с другой находится большой птичник, где многие птицы частью свободно расхаживают, частью заперты в размещенных вокруг него небольших клетках (Птичий двор и павильон «Голубятня»)».

Венера Таврическая

Прервем занимательный рассказ, заметив, что А.В. Карлсон был первым, кто попытался определить, где в саду находились упомянутые Берхгольцем объекты³. Ему, профессиональному экскурсоводу, это было особенно интересно. Его попытка могла быть более успешной, если бы автор привлек иконографический материал, хотя бы план Петербурга 1753 г. Махаева, на котором показано все перечисленное Берхгольцем в Летнем саду. Справилась с этой задачей лишь Т.Б. Дубяго, впервые опубликовавшая в монографии «Летний сад» (1951 г.), отдельные фрагменты аксонометрического плана Сент-Илера⁴. Сейчас сделать это еще легче, так как центральные боскеты воссозданы в том же виде, в котором они были в петровское время.

Крестовое гульбище

Войдя в сад со стороны Невы, мы видим на правой стороне Главной аллеи засаженный молодыми елями боскет, который в петровское время был известен под названием «Крестовое гульбище в Еловой или Темной роще».

Крестовое гульбище. Фрагмент аксонометрического плана Летнего сада. Ок. 1770 г.

Его пересекают диагональные дорожки с деревянными арочными «галдарейками». Ветви деревьев привязывались к обрешетке деревянных конструкций, образуя зеленый свод. Во Франции они назывались берсо, в России – «огибными или крытыми дорогами». В апреле 1719 г. «дворянин Федор Шатилов» передал подрядчику требование садового мастера Яна Розена: «Да по прежнему требованию соизволь 50 обручей ивовых принять и к делу решеток употреблять, которые делаютца в сад царскаго величества. Да к тем решеткам требует также обручей ивовых сто гнутых и сто не гнутых»⁵.

Берхгольц упомянул фонтан, на котором стояла «прекрасная статуя с покрытым лицом». У этого фонтана произошла сцена, свидетель которой, Берхгольц, испытал чувство неловкости за своего благородного, но слишком порывистого воспитанника, герцога Голштинского Карла Фридриха. Во время приема в Летнем саду герцог (напомним, жених Анны Петровны) просил даровать свободу плененному под Полтавой генералу графу Бонде. Герцог, как пишет Берхгольц, имел честь представить царю генерала «в небольшой приятной аллее, где стояла превосходная мраморная статуя Веры с покрытом лицом». Конечно, Петр был заранее предупрежден. Но как только государь произнес слова прощения, Карл