Летний сон в алых тонах

И теперь стою на том самом месте, где убили Каролину. Гляжу вниз, на угрюмое море, где ее утопили. Где именно это произошло, я, конечно, не знаю, но я следовала по каменистым тропкам, ведущим на эту сторону острова. Так что где-то здесь все и случилось. Как странно тут стоять. Неуютно. Я бы ни за что не отважилась отправиться сюда ночью, но поскольку сейчас утро, то никакой опасности я не чувствую. И потом, сам по себе этот участок берега ведь совсем не опасный, но… странно, как отпечаток смерти может до неузнаваемости изменить место. Превратить его в нечто зловещее.

Шахты. Я еще не видела Буллхольменских шахт. Я поудобнее перехватываю мой голубой «Полароид» и фотографирую скалы и свинцового цвета море. После чего достаю смартфон и открываю карту местности. Надеюсь, она сможет привести меня к шахтам.

* * *

Лес совсем дремучий, под ногами скрипят сухие ветки. Кажется, я уже сбилась с тропинки, но, судя по стрелке на карте, продолжаю двигаться в нужном направлении. Внезапно за соснами впереди что-то мелькнуло.

Шахта.

Со стороны это выглядит просто как большая дыра в земле. Безумно большая дыра, окруженная дощатым заборчиком с колючей проволокой. Очевидно, Буллхольменские шахты одни из самых старейших шахт Швеции по добыче железной руды, потому что разработки велись здесь уже в тринадцатом веке. Однако в конце девятнадцатого века добыча прекратилась, и с 1974 года здесь все принадлежит Фонду шхер. Всю эту информацию я нарыла на домашнем сайте Буллхольмена. Самая большая открытая шахта достигает здесь глубины 210 метров. С ума сойти. Это же чертовски глубоко.

Я подхожу к обрыву, перегибаюсь через забор и смотрю вниз на разные по размеру отверстия в земле. На склоне горы приютились крохотные ветхие избушки с толстыми дверями. И что там, интересно, делали люди? Отдыхали? Или обедали? А может, даже спали и жили? Я снова достаю фотоаппарат. Фотографирую шахты, и едва снимки появляются на свет божий, как я засовываю их в задний карман брюк.

Странная атмосфера витает над этим местом.

Возможно потому, что я здесь совсем одна. Весь остров еще сладко дремлет. Так рано, что даже паром еще не начал ходить. Я в последний раз обвожу взглядом окрестности и пускаюсь в обратный путь. Осталось только одно место.

Я стою перед домом с привидениями. После всего того, что здесь совсем недавно произошло, называть его так даже неприлично. Но описать этот дом как-то по-другому у меня не получается.

При виде него у меня мурашки бегут по коже.

Дом таращится на меня темными глазницами окон на фоне растрескавшегося фасада.

Вся прилегающая к нему территория обнесена сине-белой полицейской лентой. Я не собираюсь преступать границу. Но все же делаю несколько снимков и засовываю их себе в задний карман. Не знаю, зачем я сюда пришла. Может, надеялась, что кусочек мозаики встанет на место. Скалы, где убили Каролину, шахта, где погибла Юсефина в результате несчастного случая десять лет назад, и, наконец, дом, где задушили Ину, надев ей пластиковый пакет на голову. Но мне по-прежнему ничего не ясно.

Когда я повернулась и принялась спускаться по склону к каменистой дороге, ведущей к дачному поселку, у меня возникло такое чувство, словно я очень сильно соскучилась по дому. Захотелось обратно в свой садовый домик, сварить себе еще кофе, потом пойти к Рози и попечь с ней булочки. Почти целые сутки я была предоставлена самой себе, и, кажется, мне этого хватило. Теперь мне нужно обязательно с кем-нибудь поговорить.

И тут я резко останавливаюсь.

Неподалеку от меня лежит какой-то предмет.

Видно, как из-под покрытого мхом камня что-то поблескивает.

Я подхожу ближе. Наклоняюсь. Проходит довольно много времени, прежде чем я понимаю, что это такое. Продолговатый, высотой сантиметров двадцать сувенир из стали.

Эйфелева башня. Окровавленная Эйфелева башня.

Глава двадцать седьмая

Первое, что я сделала, – позвонила Адаму. Это единственное, что я могла предпринять в данных обстоятельствах. Возможно, я нашла орудие убийства. Которое использовали, чтобы оглушить и ранить Каролину и Ину. И кроме того, теперь у меня появилась вполне уважительная причина набрать его номер.

– Делай, что хочешь, Силла, но только не трогай Эйфелеву башню руками! – вопит Адам в трубку.

– Легче сказать, чем сделать. Я что, должна телепортировать ее домой одной лишь силой мысли?

– У тебя есть при себе какой-нибудь пакет?

Никакого пакета у меня не оказалось, что неудивительно, если учесть, что я крайне редко разгуливаю с уликами в кармане. Зато у меня был чехол от фотоаппарата, больше похожий на мешочек для сменной обуви с резинкой.

– Положи башню в чехол, – приказывает мне Адам.

– Но… я в самом деле должна поднять ее с земли?

– Мы не можем оставлять ее лежать там без присмотра. Я окажусь на месте только через несколько часов, и есть риск, что за это время башню подберет тот, кто ее обронил. Или начнется дождь и смоет все следы. Или же…

– Хорошо, хорошо. Я все поняла. Забираю ее с собой.

– Будь осторожна с ней, Силла. Глаз с нее не спускай. Это важная улика.