Летний зной

На второй день после пленения сэра Майгена Эрствин назвал цель похода: городок Вейвер, туда сейчас направляется император. Сеньоры покивали. Им ничего не говорило название города, их жизнь прошла далеко к западу отсюда, там же остались все их интересы, надежды и заботы. Император… Славно, конечно, послужить императору, да так, чтоб и он об этой службе прознал… может, наградит? А скорей, попросту не заметит. Мало ли в Сантлаке доблестных воинов! А вдруг его величества нет в Вейвере? Или, упаси Гилфинг, битва уже состоялась и Перк победил?

А дорога тянулась и тянулась, изредка попадались путники, их расспрашивали — тех, кого удалось настичь, потому что прохожие старательно избегали встречи с войском. Встречные ничего толком не могли сообщить. Да, вроде бы, войско под красивыми пестрыми флагами объявилось под Вейвером. А еще говорят, что городок осажден. Кем? Да Гангмар ведает, кем. Может, Перком, а может и императором, хотя скорей всего — каким-то другим войском. Чем ближе цель похода, тем явственней становились сомнения сеньоров. Карикан выведывал так и этак, что замышляют на деле господа, участвующие в предприятии — ничего утешительного он не смог Эрствину рассказать. При Счастливчике господа не откровенничали, но Аньг, вроде бы, слышал, что они сговариваются присоединиться к тому, кто окажется сильней. Эти-то, как раз, не спешили и охотно приноравливали аллюр к неспешному шагу пехоты.

Последняя ночевка выдалась тревожной. Разъезд замечали каких-то всадников, но те не рисковали приближаться к бивуакам, так что невозможно оказалось определить, кто это — то ли лазутчики Перка, то ли дозоры имперцев. А может, просто мародеры, следующие за армиями, как стая шакалов за львом. Утром свернули лагерь и выступили к Вейверу.

Пока ничего не было известно, в походной колонне соблюдался порядок, и сеньоры заверяли господина графа в преданности. Искренности в их словах не было ни на грош… Ок-Вейсп снова выпросил позволение возглавить головной дозор. Теперь дороги были вовсе пустынны, никто не рисковал двигаться в опасной близости от театра военных действий. Войско остановилось на дневку… и тут примчался ок-Вейсп с сообщением: он выехал далеко вперед, почти до самого Вейвера. Он видел — у города идет бой! Большое сражение, тысячи воинов! Вперед, господа, примем участие в этой заварушке! Блондин звал и размахивал рукой, тыча в горизонт. Конь под ним нервничал, переступал на месте и норовил встать на дыбы.

Эрствин поглядел на Карикана, потом на Хромого — те молчали. Граф нахлобучил шлем и велел:

— Трубить сигналы! Мы выступаем!

ГЛАВА 47 Феллиост

— Вперед, бейте нелюдей! — заорал Деймут. Король опасался, что эльфы станут с близкого расстояния разить стрелами. — Эти твари видят в темноте, как кошки! Скорей! В рукопашную!

Неровный строй пришел в движение, отряды конных и пеших воинов двинулись навстречу ветру и стрелам сквозь багровую мглу. Под ногами хрустели тлеющие уголья, стрелы со звонким треском входили в прогоревшие стволы сосен, боевой порядок сразу нарушился, кто-то вырвался вперед, а другим, пытающимся сохранить стену щитов, мешали деревья.

Однако опасения анноврского короля были напрасны, эльфы сами рвались в бой. Уничтожение леса привело их в ярость и они спешили сойтись в рукопашной не меньше, чем люди. Тонкие быстрые фигуры замелькали в красноватых сумерках, расчерченных черными стволами, на эльфах мерцали кольчуги и шлемы, а клинки, в которых отражался свет кострищ, казались непомерно вытянутыми огоньками свечей.

Бой вспыхнул сразу повсюду, эльфам удалось вломиться в строй союзников, проникнуть в бреши между кавалерией и пехотой, отрезать друг от друга дружины дворян, единство сохраняли лишь церковные солдаты, но тех было немного. Воины Белого Круга крепко держали позицию в центре, а фланги медленно отступали под ожесточенным натиском. Нынче эльфы не смеялись, они рычали от ярости, и гнев придавал им сил. Люди сражались с не меньшим ожесточением, они отбросили страх, сейчас бежать было невозможно, спасение жизни заключалось в том, чтобы рубить и колоть, и они дрались отчаянно. Вековая ненависть между народами нашла выход в этой сече…

Конные и пешие перемешались, в этой битве не было никакой стратегии — две обезумевшие от ярости толпы резали друг друга, люди и эльфы валились наземь, взметая облака золы, ворочались в черном месиве, густо замешанном на крови, упавших топтали, а те норовили ткнуть напоследок мечом вверх, изловчиться, собрать силы для последнего удара, вцепиться в чужие ноги, хотя бы ухватить тяжелый скользкий подол кольчуги… умирая, не разжимали объятий, рычали, и последний вздох вылетал яростным стоном между окровавленных губ…

Мало-помалу эльфы оттесняли людей, связь между отрядами нарушилась окончательно, теперь стали отступать и братья Белого Круга, пятились под ударами, спотыкались о трупы — и казалось, за каждым черным обугленным деревом притаился эльф, багровый свет пошел на убыль, будто задушенный потоками крови, пролитой в догорающие костры…