Лето

Потом спустились по дороге от дома к зарослям, нашли реку и какую-то ржавую трубу, протянутую там. И у меня, и у Гоши, и у Дениса Алексей Герман – любимый отечественный режиссёр. Приятно смотреть на места, которые он любил, дорогу, по которой он ходил. У него важная тема была – единение интеллигента со своим народом. Он осуществлял это в Сосново. Даже и в последнем фильме «Трудно быть богом» это было. Бог решает быть с народом, вовлекается не столько даже в политику, сколько в страсть, разлитую в хаосе этой народной жизни. Эта чувственность напоминает коммунистическую чувственность и телесность Платонова. Вообще вспоминается много чего: очевидные Босх и Брейгель (образы), Эйзенштейн (телесность), Тарковский (символизм), Сокуров («Фауст»), Бахтин (эстетика карнавала и телесного низа), «Осень Средневековья» Хёйзинги. Кажется, это слияние с коллективным телом, страдающим и отвратительным, погружение в чувственный хаос, утрата того самого света, который позволяет на всё это смотреть, – это смерть: Творца и обречённого мира. Она состоит из беззубых ртов, задниц и помоев, гротеска, жестокости и пошлости. Тщетность попыток создания цивилизации, что знаменует крах демиурга (дона Руматы, зрителя, режиссёра). Более того – вообще неспособность чувствующих и страдающих существ создать и устроить структурированный благой мир, лежащая в самой их природе. Это фильм очень современный – не потому, что может выступать в роли метафоры политического сегодня, а потому, что апокалиптически завершает время и эпоху или приводит их к самим себе, разбираясь с советским наследием и коммунистической чувственностью. И одновременно этот фильм завершает творческую биографию Германа.

У меня на 67 км, рядом с Сосново, тоже всегда было единение с народом, в юности тусовалась на рынке с местными алкашами, всех знала: Букаху, Учкудука, Рикшу, Дедушку Ау, Ивана Севастопольского… Меня всегда тянуло поближе к народу, и сельскую жизнь я предпочитаю городской. А в «Хрусталёв, машину!» жизнь у Германа оказывается сновидением, так тоже бывает. Возможно, именно наши места имеет в виду персонаж «Хрусталёв, машину!», говоря «на 67-м сдержу» (стакан на макушке).

На участке в кустах видели ёжика. Он не боялся, был дружелюбен, Денис ему пел песенки, как ребёнку. Там, на горке, слева от тропы к маминому домику, – ежиное место. Каждый год там видим ежей, иногда по нескольку сразу. Вообще на участке повсюду дикая жизнь. Мама на днях видела мышь в нашей помойке, выкопанной в земле. На прогулке тоже видели сегодня двух ежей.

Когда Денис был у нас, мы обнаружили в нашем переулке, на тропинке, ведущей к участку, какую-то мерзкую непонятную вещь, похожую на кусок плоти. Присмотревшись, мы поняли, что это кусок свиной кожи, на нём даже было тавро. Непонятно, как он попал туда: машины по этой тропе не могут проехать, собаки тоже обычно мимо не бегают. Но, скорее всего, это всё-таки была собака, иначе вообще непонятно, откуда он мог взяться. Или лиса, хотя я никогда не видела лис так близко от дома, в самом посёлке, только в лесу за озером. Денис ночью подцепил эту свиную кожу кочергой и сжёг в печке в сарае, где он ночевал.

18. Дуга сердца

Гоша уехал на два дня: помочь своей маме на новой даче, забрать с Ленинского мандолину. Мы с Егором сходили на Блюдце – жаркий день, солнцепёк, люди загорают, купаются. Вместе с каким-то мальчиком строили в песке плотину, потом с двумя девочками-сёстрами строили у кромки озера замок потопов, окружённый рвом с водой, которая постоянно прорывала ограждения и устраивала потоп. Девочка постарше, пятилетняя, сказала, что в замке будут пиры, балы и коронации и что вода – самая сильная вещь на свете. Поверх башни замка надели пластиковый стаканчик для пущей красоты. Вернувшись, на участке видели белку: она была на берёзе, потом перепрыгнула с берёзы на дуб, спустилась по стволу и скрылась в зарослях.

Мама рассказала, что на днях была новость: машина наехала на остановку, насмерть задавила женщину, гулявшую с двумя маленькими детьми, на глазах у детей, дети кричали. Когда я слышу такие истории, у меня отключаются все защиты, отключается спасительная дистанция, я пропускаю это всё через себя. Одно время мама каждый день мне рассказывала про ужасные происшествия с детьми, о которых она читала в Яндексе. Я просила её этого не делать, но она всё равно рассказывала. Я спрашивала её: «Зачем ты это читаешь?» Она отвечала: «Ну я же должна знать». Я не знаю, как можно верить в Бога, который гарантирует благое устройство мира, какой-то порядок, смысл, справедливость. Эта наивная вера покидает любого честного с самим собой человека, если он хоть раз прочитал криминальную хронику. Либо Бога нет, либо Он ко всем этим делам в мире не имеет никакого отношения и совсем не похож на то, как Его обычно представляют. Либо Его нет, либо на самом деле Он что-то совсем другое, какая-то совсем другая реальность, а не то, что обычно о Нём думают.