Лето

Опять ездила в город к врачам и на платформе 67 км перед электричкой встретила Н., одну из нашей «магической группы» в 1999 году. Я не видела её шестнадцать лет, последний раз мы встречались, когда у неё только родился сын и мы с Надькой и Фешкой приезжали её навестить. Сын лежал в люльке, крутились какие-то лошадки. А сейчас он заканчивает девятый класс, собирается дальше идти на повара. Я окликнула Н., в электричке мы сели рядом, надо было разговаривать. Я пыталась о чём-то расспрашивать Н., поддерживать беседу, она меня почти ни о чём не спрашивала, видимо, не очень знала, о чём со мной говорить через столько лет. В результате моих вопросов Н. рассказала, что работает операционной медсестрой, живёт с сыном, часто ходит в походы с палатками по области со своей компанией и на концерты, на дачу приезжает раза три за лето проверить, как там что, а так – сдаёт её своим друзьям, а скоро и вовсе думает продавать. Сейчас на работу не ходит, потому что больница перепрофилирована под инфекционную из-за коронавируса. Ничего про общих знакомых нашей юности не знает, ни С., ни Р. не видела много лет. Я сказала ей, что мы в прошлом году списывались с Жекой, её бывшим парнем, хотели встретиться на даче, но до дела так и не дошло. Она сказала: «Ну понятно, столько лет прошло, у всех теперь разные интересы». Когда-то Н. сидела у меня в сарае и в неё вселялись духи, она писала на древнемагическом, ходила по своему замку в астрале, писала помадой стихи на стенах метро «Чёрная речка», брилась наголо, путешествовала автостопом по всей стране с диагнозом «синдром бродяжничества». Когда-то она бегала за С., который был моим парнем, и, когда я осенью съехала с дачи, а она осталась там жить перед экзаменами в медучилище, стала его девушкой. Когда-то она сообщила мне по телефону, что С. давно меня бросил и одновременно встречается с ней и с Натой (а сам С. от меня скрывался), и сказала: «Только ничего с собой не делай, пожалуйста». Когда-то она сказала мне после того, как мы с ней и с Р. лежали в сосновом бору, взявшись за руки: «Мы пережили вместе так много. Мы действительно семья». Я знаю, она помнит всё это. Но «столько лет прошло, и у всех теперь разные интересы». Я хотела спросить её, интересует ли её сейчас хоть что-то из того, что было тогда: магия, конец света, стихи, – но не стала. Теперь другая жизнь, и передо мной в электричке сидела чужая взрослая женщина в маске от коронавируса. Почему бы нам опять не полежать в сосновом бору, взявшись за руки. Почему бы нам опять не пережить конец света. Почему бы нам опять не уйти на войну, которая одновременно наступила и не наступила. Мы попрощались в Девяткино, и я не знаю, увижу ли её когда-нибудь ещё раз.

26. Разрушенная лестница. Книга Агнца

Снова началась жара, чудесная августовская жара, люди отдыхают на пляжах, купаются, я хожу по участку в купальнике. Всюду цветы: на участках – пышные садовые, в лесу – вереск, на аллеях – шиповник. Ночи уже почти тёмные, хотя небо не чёрное, а, скорее, очень тёмно-голубое. Часто видим на участке ежей, и во время прогулок тоже. Недавно встретили ёжика, он бежал через дорожку, но, увидев нас, замер и превратился в клубок, а как только мы отошли – снова быстро-быстро побежал. Видели большую лягушку, мама потрогала её травинкой, и лягушка от страха описалась, из-под неё потекла лужица. Сегодня ходили на Большое Борковское и в бар «Мотор», видели на холме за верёвочным парком пасущихся лошадей. Они часто там пасутся, иногда подходят к самому бару. На участке то там то сям вижу грибы: лисички, подберёзовики, сыроежки, поганки. Раньше подберёзовиков было особенно много, дедушка говорил, что на участке у нас грибница.