Лето для тебя

Точно так же как не знала, что делать с балом. Постоянно возникали все новые и новые вопросы: сколько народу способен вместить Коттедж, кого пригласить, кого исключить из списка, как украсить холл и зал, какой хрусталь поставить на стол, приглашать ли музыкантов из Лондона, если октет из Йорка разочарует? Даже меню вызвало у членов организационного комитета жаркие споры.

— Ростбиф? Французский аспарагус? — возмущенно кричала Джейн, просматривая представленный Чарлзом и Невиллом проект.

— Но где же достать французский аспарагус? — испуганно вторила Виктория.

— Во Франции, — невозмутимо ответствовал Чарлз, поглощая очередной кекс.

Так и крутилась жизнь. Утомительные хлопоты в ожидании нависшего, подобно дамоклову мечу, праздника сменялись заботами о благополучии отца и жестоко омрачались переживаниями по поводу легкомыслия и лени брата. А едва выдавался свободный час, Джейн бежала к Берну.

Минуты счастья. Да, украденные минуты счастья несли утешение и спасение, дарили забвение. Здесь можно было забыть об эгоизме и равнодушии Джейсона, о перевернутом вверх ногами доме, где Виктория, Чарлз и Невилл постоянно что-то планировали и пробовали, и стать собой. И не просто собой, а улучшенной версией себя, которой прежде никогда не существовало. Не маленькой девочкой с разбитыми коленками, больше всего на свете любившей танцевать. Не тщеславной дебютанткой, склонной к кокетству и интригам. Не осиротевшей дочерью. Появилась новая Джейн, смелая и в то же время ранимая, способная признать, что у нее есть веснушки и кому-то они даже нравятся.

Удивительно ли, что порою случались сбои в распорядке дня и некоторые события пролетали мимо?

Виктория оказалась верной и надежной помощницей. Она твердо верила в успех расследования и молча кивала, когда мисс Каммингс сообщала, например, что должна обсудить с главным садовником освещение аллей во время бала. Обсуждение действительно имело место; Джейн старалась избегать откровенной лжи, хотя и несколько преувеличивала продолжительность беседы.

Чарлз и Невилл восхитились замечательной идеей и немедленно отправили посыльного в Манчестер с приказом купить несколько дюжин разноцветных бумажных фонариков, чтобы можно было выбрать лучшие.

Организационный комитет работал так самозабвенно и сплоченно, что успех бала уже не вызывал сомнений. Однако ответственный день стремительно приближался и требовал все более пристального внимания. Джейн не сдавалась и выкраивала время для отлучек. Свидания становились реже, но продолжительнее.

Лишние десять минут воспринимались как подарок судьбы. Быстрый поцелуй, объятие, прогулка по лесу, короткая передышка возле ручья, где Берн показывал лебедя редкой окраски… ну еще чуть-чуть, хотя бы полчасика.

Однажды она пропустила ленч.

Они с Берном играли в шахматы, и Джейн проиграла все до единой партии.

Пропустила дегустацию праздничного меню.

Пропустила визит доктора Берриджа, который зашел якобы для того, чтобы помочь Виктории, и жалобу Нэнси на отсутствие у герцога аппетита.

Пропустила тщетную попытку брата найти четвертого участника для вечерней партии в вист: Хейл и Торндайк слишком устали после бурного дня и отправились спать вслед за герцогом. А тот лег раньше, потому что дочки не оказалось дома и не с кем было сыграть в шахматы.

Так продолжалось до тех пор, пока чаша терпения не переполнилась.

Они сидели в гостиной Берна. Небольшая комната, украшенная вышитыми вдовой Лоу салфеточками и дорожками, утонула в чертежах и рисунках. Художественный талант Джейн едва заметно превосходил способности Берна, но она все же отважилась изобразить приблизительную карту местности: озеро Мерример, Рестон, река Бродмилл, холмы и дороги не только заняли положенное место, но и получили словесное обозначение.

Последние дни оказались для Берна самыми головокружительными и одновременно самыми тягостными. Голова кружилась оттого, что Джейн была рядом и заполняла пространство не только сладким запахом корицы и жимолости, но и светлой энергией. Ну а тяжесть на сердце ощущалась… по той же причине.

— Одного не понимаю: как можно выбраться из города на дорогу, напасть на экипаж и при этом остаться незамеченными, — задумчиво произнесла Джейн, рассматривая карту.

Она привычным жестом поправила волосы и с недоумением пожала плечами. Берн не мог налюбоваться на сказочное видение и восхищенно ловил каждое движение, каждое мимолетное выражение лица.

— Может быть, они огибают озеро? Вот здесь, с востока, — предположил он, возвращаясь к реальности.

Подошел, остановился в опасной близости и провел пальцем по жирной линии берега.

— Но тогда пришлось бы проезжать по землям коттеджа и подниматься на вершину холма, — возразила Джейн и взглянула так, что сердце едва не остановилось.

— Не обязательно.

Берн взял карандаш и изобразил на дне долины извилистую тропинку.

— Да, но хозяева земли вряд ли остались бы равнодушными к нарушению границ собственности.

Джейн уложила руки на груди, совсем как строгая учительница, заметившая ошибку в ответе.

Берн улыбнулся, однако не отвел глаз от карты.