Лето длиною в жизнь (СИ)

Николь очень хотелось погладить его по голове, вновь ощутить под пальцами его жесткие волосы, но она не посмела этого сделать. Ей не хотелось поспешных эмоций, ей нужно было поверить в искренность его намерений, в правдивость его слов. А главное, она должна была позволить себе эти отношения, в чем пока не была уверена. Да, она помнила их разговор с Александром и его просьбу не зацикливаться на ожидании, но отключить свою любовь к нему она не могла. Ей казалось, что как только она это сделает и его больше никогда не будет в ее жизни. Она понимала, что ей нужно найти компромисс с самой собой, со своим сердцем, разумом, душою, телом, чтобы позволить Дереку занять там свое место и не конкурировать с Алексом.

Они еще какое-то время сидели за столом и болтали на отвлеченные темы, в основном о проведенном лете, о планах на предстоящий год. А потом они спустились вниз, чтобы погулять по тропам, которыми просто была изрезана вся долина. Николь поймала себя на мысли, что было очень необычно вот так бродить с Дереком, держась за руки, переплетя пальцы, и молчать. И было какое-то глубокое понимание в этом молчании, когда впервые никто не пытался напасть на нее, сминая дикой агрессивной страстью, необузданным желанием, которое следовало удовлетворить здесь и сейчас. Молчаливый, тихий Дерек был настолько необычен, неизвестен, даже чужд, но одновременно с этим очень трогателен и близок. Николь смотрела украдкой на его профиль, словно высеченный из камня, на его губы, на мощную шею с пульсирующей венкой, и чувствовала внутри просыпающуюся нежность и умиротворение. Она прижалась щекой к его плечу, а он в ответ потерся губами о ее макушку. Николь вздрогнула.

— Не волнуйся, — прошептал он ей в волосы, — только то, что ты захочешь и когда захочешь.

Николь подняла на него взгляд и не поняла, как сама потянулась к нему губами, ища поцелуя. Ей нужно было это едва уловимое касание, невесомое, целомудренное, как своеобразная печать к их взаимному соглашению.

Глава 76

Николь сидела в шикарном кабинете Роджера Каприолле и никак не могла подавить в себе нервозность и волнение перед повторной встречей с этим известным человеком. Она читала его труды и восхищалась тем, какой огромный вклад он внес в литературу и искусство своими работами. И вот она, Николь Миллер, ждет назначенной с ним аудиенции. Спустя две недели после начала учебы ей позвонил секретарь мистера Каприолле и предложил на выбор даты, когда она могла бы приехать в университет, который возглавлял Роджер. Они договорились о времени и дне, и секретарь сказал, что за ней пришлют машину с личным водителем декана.

Николь утопала в глубоком кожаном кресле и уже в сотый раз обводила взглядом кабинет декана, который больше напоминал библиотеку. Одна стена от пола до потолка была сплошным стеллажом из дерева и стекла с книгами и как могла убедиться девушка, в основном это были эксклюзивные коллекции. Вдоль противоположной стены находился белый кожаный диван и старинный сундук, стилизованный под своеобразный комод, на котором стоял большой глобус со старой картой мира. Стену также украшали фрески с морскими пейзажами и висела большая подзорная труба. У окна с занавесками молочного цвета стоял массивный лакированный стол из красного дуба с таким же мягким креслом из белой кожи, в котором сейчас сидела Ники. На полу лежал кремового цвета ковер с толстым ворсом. Несмотря на богатство обстановки, она не давила своей роскошью, в кабинете было достаточно уютно и комфортно. Казалось, что все окружающие предметы как будто были пропитаны своеобразной теплой энергетикой, которая не поглощала, а наоборот питала собой.

Наконец, дверь открылась и в комнату неспешной, уверенной походкой вошел Роджер Каприолле. Он был одет в уютный кашемировый свитер винного цвета и мягкие светлые брюки. Роджер остановился напротив Николь и протянул ей свою руку.

— Рад вас видеть, мисс Миллер, вновь, — проговорил он глубоким баритоном, пожимая ее руку своей сухой твердой горячей ладонью. Декану было не более шестидесяти лет, его шикарная темная шевелюра едва-едва была тронута сединой, кожа лица была ухоженной и лишь мелкие морщинки возле глаз и рта выдавали возраст мужчины. Он был хорошо сложен, и было заметно, что он следит за собой. Смуглое от природы лицо, глубоко посаженные карие глаза, достаточно полные губы — все выдавало в нем итальянские корни.

— Добрый день, мистер Каприолле, — Ники хотела подняться, но мужчина остановил ее взглядом.

— Не нужно, не вставайте. — он отпустил ее руку и прошел к своему месту. — Сначала хотел бы узнать о дочери. Как вы считаете, справляется ли она со своими обязанностями? Достойная ли замена мистера Смарта? — Роджер открыл верхний ящик стола и достал оттуда стеклянную пепельницу и сигару. — Не возражаете? — Николь отрицательно покачала головой. — Спасибо!