Лето длиною в жизнь (СИ)

Но моими любимыми съемками, которые перешли в разряд больше хобби, чем основной работы, были все же связаны с природой — горы, озера, реки, леса, поля, травинки, роса, дождь — все привлекало внимание моей фотокамеры, в каждом кадре я искала эмоцию, чувство, настроение. Как только у меня образовывался пробел в основной работе, я уезжала «в поля» как любил говорить Джеймс. Я снимала себе домик в каком-нибудь уединенном месте, подальше от городской суеты и отправлялась на поиски прекрасного, обвешанная по меньшей мере двумя камерами с разными фильтрами и оптикой для макро и обычной съемки. Подобные «загулы» могли продолжаться от одного дня до двух недель, на больший срок не позволяла сбежать работа и сам Джеймс.

Окунувшись в свои проекты, мы с Джеймсом стали проводить вместе меньше времени, точнее мы больше времени проводили в разъездах, чем рядом друг с другом. Каждый строил свою карьеру, нарабатывал опыт, обрастал связями, и проектами. Мы старались с пониманием относиться к подобным разлукам, но это было очень сложно, особенно как оказалось именно для Джеймса, поэтому его предложение пожениться не стало неожиданностью. Ему необходимо было привязать меня к себе, окольцевать, чтобы все знали, что я не свободна, а принадлежу ему. Мы сыграли свадьбу в узком кругу в окружении родственников и близких друзей. Это событие произошло через полгода после получения мной диплома. А медовый месяц мы провели еще через полгода летом в отеле у Линды. Я же говорила, что мы туда еще вернемся.

Николь стояла около зеркала и рассматривала придирчиво свое отражение. Для первого рабочего дня в стенах Прайслиз Юниверсити в качестве доктора наук и руководителя курса по литературе и искусствоведению она выбрала платье-футляр длиной до колена насыщенного изумрудного цвета. Она уложила волосы в ракушку, открыв шею.

Она смотрела на свое отражение и вспоминала как три года назад, являясь всего лишь дипломированным специалистом, она стояла и нервничала в коридоре перед дверями аудитории своего родного университета, готовясь зайти в зал и начать свою первую лекцию в качестве настоящего штатного преподавателя. Это была такая ответственность! Перед мистером Миртвердом, который внял ее мольбам и доверил ей третий курс. Это были ее студенты, с которыми она уже работала, но разве факультативные занятия могут сравниваться с серьезным многочасовым курсом по предмету?! Это была ее ответственность перед ними, но она хотела ее! Хотела испытать себя и не подвести их! Она бросала тогда вызов сама себе.

После получения степени магистра она решила остаться в родном университете, хотя мистер Каприолле прикладывал невероятные усилия, чтобы она сразу же после получения диплома перешла под его крыло. Но Николь не могла предать Паркера Миртведа, ее декана, который столько вложил в ее становление, который шел против системы ради нее. Она заключила соглашение с Каприолле, что докторскую степень она будет получать в его университете под его руководством и после ее защиты перейдет к нему в штат.

Николь прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания трехлетней давности…

Лекция подходила к концу, вот-вот должен был прозвенеть звонок, а вопросы все сыпались и сыпались, и она уже потеряла им счет. Ей было приятно, что ее материал вызвал такую отдачу у студентов. Внутри разгоралось яркое пламя острого удовлетворения и безумного восторга, что она справилась, а значит и дальше она будет стараться, чтобы все лекции проходили на таком же высоком уровне.

Единственное, о чем она сожалела, что ей не с кем было разделить эту радость, поделиться своими эмоциями и впечатлениями. Эмили была в другой стране в длительной командировке из-за очередного проекта Грин Писа, посвященного урбанизации и ее отрицательному влиянию на окружающую среду. Пол уехал к брату в больницу в соседний город, тому вырезали аппендицит и в лучшем случае он бы мог вернуться дня через два. Общение с Дереком после расставания свелось к редким звонкам раз в месяц. Да и он был последний человек, кому бы она хотела открывать свои чувства.

Вот еще одна рука взметнулась вверх на последнем ряду.

— Мы сможем продолжить на следующем занятии, если тема Ромео и Джульетты так вас затронула. — она улыбнулась. — Да, я вас слушаю, — она заметила руку, — и пусть это будет завершающий вопрос на сегодня, хорошо?!

— Как вы думаете, мисс Миллер, а если бы Джульетта не убила себя, то смогла бы она забыть Ромео и продолжить жить дальше? — раздался тихий бархатный голос с верхнего ряда, который буквально пригвоздил Николь к месту. Она застыла, не смея поверить в то, что слышит этот голос! Сердце пропустило тупой удар, потом еще один. Что это? Галлюцинации? Голос, который она не слышала бесконечных два года! Она впилась взглядом в сидящих студентов, но не смогла разглядеть среди них того, кому мог принадлежать этот томный бархат, который сводил ее с ума когда-то, заставляя дрожать каждую клеточку. Аудитория загудела, требуя ее ответа.