Лето испытаний [СИ]

— А может, ты поумнеешь, наконец, и перестанешь верить всем на слово? — упрекнул его Гуделл.

Разговор в офисе шерифа был нарушен женским криком, что разлетелся по всему Конвинанту, распугав стаю воронов, что восседали на крышах домов. Кричащая женщина звала некого Джонаса, напомнив Альберту Дрейку о встрече с ней при въезде в поселение. Судя по лицу Сида Рассела, Альберт понял, что на шерифа накатило не только волнение за убитую горем женщину, но и злость.

Он выхватил револьвер из кобуры, забыв о ранее сказанных словах про малую эффективность оружия при встрече с Безликими, и вышел через дверь. Перепрыгнув ступеньки крыльца и подняв столб дождевых брызг, он направился в сторону матери Джонаса. Харви Гуделл поспешил следом за шерифом. Малкольм раздумывал не больше пары секунд, после чего сорвался с места и поспешил следом.

Сэлли Парвис, одетая в черное траурное платье, с растрепанными волосами и с потухшими от горя глазами, стояла на главной улице города по колени в воде и звала своего сына, останавливаясь только для того, чтобы набрать побольше воздуха в легкие. Она не стояла на месте, а медленно передвигалась вперед, отходя все дальше от собственного дома. Резко поворачивая голову, она выкрикивала имя умершего сына то в одну сторону, то в другую. Ответа она пока не получила и шериф Рассел очень надеялся, что она его не получит. Вместо Джонаса ее крики привлекли внимания всех жителей Конвинанта, которые выглядывали из окон своих домов и недовольно покачивали головами.

Пока он добежал до нее, шериф успел намокнуть от головы до пят из-за огромного количества брызг поднятых им же при беге.

— Иди домой! — рявкнул он на нее, а когда она открыла рот для нового крика, Сид Рассел ударил ее ладонью по лицу. Удар получился настолько сильным, что Сэлли упала. Под ее весом, вода расступилась, а затем сомкнулась над ней. Прежде чем она успела захлебнуться, Сид схватил ее за плечи и поднял обратно на ноги. — Где твой муж?!

— Джонас! — смотря сквозь шерифа, попыталась прокричать женщина, правда в этот раз получилось у нее не так громко. Грязные капли стекали с ее лица и волос, образуя нечто вроде вуали к ее черному траурному наряду.

— Посмотри на меня! — взревел шериф, встряхнув ее.

— Он вернулся ко мне. Ночью я слышала его плач.

Сид Рассел злобно выругался, после чего огляделся по сторонам. Харви Гуделл уже был совсем близко, в то время как Малкольм Клемментс отставал от него на тридцать шагов.

— Отведи ее в дом, — обратился шериф к Гуделлу. — Проверь, где ее муж и помни — никаких имен!

Харви Гуделл кивнул, после чего взял обезумевшую от горя женщину под руку и повел ее к дому, чьи двери были открыты нараспашку.

В этот самый момент из-за угла одного из домов вышел маленький мальчик и жалостливым голосом позвал свою мать.

— Мама! Мама, забери меня домой, я так скучаю и люблю тебя!

На первый взгляд мальчишка ничем не отличался от того, который погиб пару недель назад, а потому радость и полное притупленность чувства опасности было вполне понятно со стороны горюющей матери. Сэлли Парвис вырвалась из рук Харви Гуделла и помчалась навстречу сыну. Скорость ее движений были сильно замедлены водой, что позволило Гуделлу быстро ее нагнать и крепко сжать в своих объятьях.

— Нет!!! — взревела Сэлли и принялась бить ладонями по лицу помощника шерифа.

— Отведи ее в дом! — прокричал шериф. Он был готов уже выстрелить в Безликого, чтобы хоть на короткое время удержать на расстоянии его, но делать это на глазах скорбящей матери он не хотел. — Скорее! Не медли!

— Мама? — спросило существо в образе маленького мальчика. — Чего же ты ждешь? Разве ты не хочешь больше меня обнять? Почему ты меня больше не любишь?

— Джонас, сынок! Я люблю тебя!

— Тогда докажи это. Подойди и обними меня!

В дверях дома возник муж Сэлли — Эшби, который в одной руке держал практически пустую бутылку виски, а другой с трудом держался за дверной косяк. Внося женщину в дом, Харви, не церемонясь, сильно оттолкнул ее мужа в сторону и запер дверь. Сразу, как по команде, Сид Рассел взвел курок своего револьвера сорок пятого калибра. Тварь склонилась набок и злобно оскалить зубы.

— Шериф, вам не говорили, что стрелять в детей очень не хорошо? — спросил Безликий своим детским голоском. — Жители поселения вас просто не поймут. А ведь все они сейчас наблюдают за нами через окна. Что они о вас подумают?

— Это хорошо, — ответил шериф, все еще стараясь держать на мушке противостоящую ему тварь. — Значит, мне не придется оповещать каждого из них по отдельности о бедственном положении Конвинанта.

Малкольм Клемментс встал в нескольких шагах правее от шерифа и тоже наставил свой револьвер на Безликого. Он все время осматривался по сторонам, чтобы другие Безликие не застали их врасплох.