Лето, хлопья, баскетбол!

Дженнифер Энн Шор Лето, хлопья, баскетбол!

Айрин – за ее смех, за все остальное

THE EXTENDED SUMMER OF ANNA AND JEREMY

JENNIFER ANN SHORE

Права на издание получены по соглашению с Jennifer Ann Shore. Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Информация, содержащаяся в данной книге, получена из источников, рассматриваемых издательством как надежные. Тем не менее, имея в виду возможные человеческие или технические ошибки, издательство не может гарантировать абсолютную точность и полноту приводимых сведений и не несет ответственности за возможные ошибки, связанные с использованием книги.

Издательство не несет ответственности за доступность материалов, ссылки на которые вы можете найти в этой книге. На момент подготовки книги к изданию все ссылки на интернет-ресурсы были действующими.

1 Осень

– Анна, что произошло этим летом?

Судя по голосу, Джесс задавала этот вопрос не в первый раз, но я в первый раз услышала. По крайней мере, комбинация этих слов наконец-то отпечаталась в моем мозгу, занятом мыслями о солнце и сахаре, а не о холодной и битком набитой школьной столовой.

Я отпихнула ее руку. Коготочки Джесс, как я нежно называла ее ногти, выкрашены в ярко-оранжевый: все еще цепляется за оттенки лета. Она драматично встряхнула запястьем, будто какая-то гадалка, и коротко усмехнулась.

Не обращая внимания на раздраженный оттенок ее смешка, я прикинулась равнодушной и полностью поглощенной отделением зефирок от хлопьев, похожих на кусочки картона.

– О чем ты? – спросила я, выставляя синие луны рядом с красными воздушными шариками.

Когда нас разделяло несколько штатов, мне было просто ускользнуть от ее до ужаса безошибочной интуиции, но сейчас Джесс обратила на меня все свое внимание. Ее поджатые губы выражали скептицизм.

Это был лишь вопрос времени – когда она увидит правду, которую я тщательно скрываю под маской спокойствия, но я не хотела, чтобы это произошло в такой толпе, и пыталась отдалить неизбежное.

Никто не помнит, как мы с Джесс познакомились. Может, наши мамы вращались в тесных родительских кругах, или мы встретились в детском саду, или где-то еще. Но она была убеждена, что тут вмешалась судьба, а не ее папа, сбежавший с секретаршей, из-за чего Джесс и ее мама были вынуждены переехать в маленький съемный домик в одном из жилых массивов прямо за нашей школой.

Я почти все свободное время проводила рядом с ней, кроме тех летних дней, когда она ездила к бабушке и дедушке во Флориду. Мы так срослись с эмоциями и событиями в жизни друг друга, что, клянусь, могли бы участвовать в шоу в стиле молодоженов и выиграть. Я знала все: откуда у нее новый синяк и как она провалила экзамен. В прошлом году она выступала с речью на похоронах моей двоюродной бабушки. Я была рядом, когда она совершила каминг-аут перед родителями. Она обнимала меня, когда я плакала после того, как меня бросили на катке в шестом классе. И, разумеется, мы всегда обедали вместе.

Из-за того что мы пережили столько горестей и радостей, каждый раз, когда я что-то скрывала, в ее мозгу включалась большая мигающая лампочка.

Я почувствовала, как Джесс изучает меня, и робко встретила ее взгляд, готовясь к нападению. Она потянула за сережки-кольца – это было мерзко, но в то же время стало как бы предупреждением, что сейчас я получу по ушам. Я распустила волосы, скрывая их.

– Меня не было почти три месяца, Анна. Три месяца! Да, я была занята карточными играми со стариками в какой-то глуши и познанием истинного смысла безответной любви. Но я слала тебе миллиард сообщений, молила рассказать сплетни или прислать по почте тупой предмет, которым можно нанести травму, чтобы избавить меня от этой дыры, где невыносимая влажность и жара за тридцать градусов. И знаешь, что я получила? От лучшей во всем мире подруги? Пару очень скучных новостей о каком-то тупом благотворительном вечере и твоем репетиторстве.

Джесс наклонилась вперед, упираясь локтями в серую ламинированную столешницу, и я увидела веснушки, пробивавшиеся через тональник.

У нее дернулась челюсть, из-за чего я съежилась. После всех этих лет у меня так и не развился иммунитет против ее способности выводить меня на эмоции. Как-то я сказала Джесс, что у нее большой потенциал: если захочет, наверняка сможет запугать ко всем чертям агента ФБР или подрабатывать криминальным авторитетом.

Ее поведение переменилось в сторону безразличия. И наблюдая, как она небрежно ковыряет хлеб от своего сэндвича, я поняла, что у меня неприятности.

Джесс подперла ладонью подбородок.