ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года

Ханты-Мансийск по-прежнему аккуратный, но абсолютно остановившийся в развитии. Всё то, что восхищало двенадцать лет назад, теперь выглядит обычным и даже начинающим ветшать. В городе, очевидно, пропала, исчезла идея быстрого и активного развития. У людей улетучилась гордость за свой особенный город, они утратили спесь жителей самого продвинутого, богатого и лихого региона, им больше нечем хвастаться, а именно эта гордость, спесь и возможность хвастаться давала им возможность радостно жить в их крайне суровом и весьма враждебном для человека краю и климате.

Люди в Ханты-Мансийске жаловались, вспоминали прежние сытые времена. Все они хотят уехать, многие особо внимательно расспрашивали про Калининград. Однако они тяжело вздыхали, говоря о том, что в ближайшее время им не удастся продать своё безумно дорого некогда купленное жильё.

В Ханты-Мансийске наиболее наглядно и выпукло видны процессы, настроения и смятение, царящие в стране, а также неуёмная жадность тех, кто привык к денежным цифрам прежних сытых времён и неспособен, не в силах от них отказаться в пользу блага других людей, благоразумия и реальности сегодняшнего момента.

Улетал из Ханты-Мансийска грустный. Улетал из аэропорта, который когда-то поражал воображение, а теперь – просто ничего особенного.

28 июня

Я не футбольный болельщик, я вообще не спортивный болельщик. Мне спорт в известной степени безразличен как таковой. Если я за кого-то переживаю или болею, так только за людей. Давно я так не болел и не переживал, как за команду Исландии в матче с командой Англии. Очень давно! С юности. С тех самых пор, когда весь мир восхищался и болел за легендарную команду Камеруна на давнем чемпионате мира.

Во время матча получал множество сообщений от друзей, приятелей и даже от брата с папой. Общий смысл был таков: как замечательно, как круто, какое чудо! Болею, как за своих не болел.

Я что-то отвечал, стараясь не отрываться от экрана, и вдруг понял, что болеем-то мы как раз все за своих! Потому что болеем за нормальных и понятных нам людей. Людей, от нас, по своей сути, не отдельных.

Всем хочется чуда! Всем хочется знать, что чудо возможно. Пусть не с нами, но с кем-то. А ещё очень хочется чудо видеть. Радостно, когда в сказке чудо происходит с Иванушкой-дурачком, просто хорошим, добрым человеком, не более, но с ним раз – и произошло чудо. Увлекательно читать романы Вальтера Скотта, особенно те эпизоды, когда невесть откуда появляется никому не знакомый безымянный рыцарь в скромных доспехах и, конечно же, побеждает. Азартно читать про то, как из лесу, в бедном плаще с капюшоном, прячущем лицо, выходит лучник, которого никто не знает, и побеждает знаменитых рыцарей в состязании по стрельбе из лука. В таких случаях вельможи переживают, а народ ликует, радуясь за своего.

Когда вся наша страна и все болельщики в Европе (думаю, даже английские) болели за сборную Исландии, они болели за своих. Они болели за чудо и за игру в футбол. Не за шоу звёзд, не за тренерские разработки и даже не за блестящее выступление, технику и мастерство. Они болели за людей, которые играют… Играют азартно, жизнерадостно, с восторгом от происходящего и даже удивляясь самим себе, мол, ничего себе, вот это да, эвон как у нас получается!

Всякий футбольный болельщик Читы, Сыктывкара, Прокопьевска, Благовещенска или Магадана болел за Исландию, понимая, что эта страна такая же или чуть больше его города, и ему, конечно, хотелось бы, чтобы у его города была такая футбольная команда, которая показывала бы чудеса на глазах у всего мира, а он бы знал всех игроков, потому что он с ними либо учился в школе, либо когда-то играл за школьную команду, либо он его сосед, либо приятель соседа, либо сын маминой коллеги, либо парень дочери. И тогда бы он не пожалел денег и, как огромное количество (от общего числа) исландцев, поехал бы болеть за свою команду. Поехал бы хоть за океан. И там, гордясь своими футболистами, был бы самым очаровательным, весёлым и всем интересным человеком, поскольку он причастен к чуду.

Так что мы, болея за команду Исландии, болели за своих, болели за футбол как за игру, болели за чудо, которое случается.

А наша сборная были не свои. Кому могут быть своими люди, живущие непонятно где, непонятно как. Живущие в странных, неведомых чертогах неведомой жизнью. Люди, про которых говорят в основном не о том, как они сыграли, а о том, сколько им платят. Как можно своими считать людей, которые давно оторвались не только от своих городов, от своей Родины, но и от футбола как от игры, в которых нет азарта, у которых не блестят глаза. Я удивляюсь рекламодателям, которые используют наших футболистов в рекламных целях. Неужели не понятно, что такая реклама будет исключительно антирекламой? Разве наши футболисты свои? Разве могут быть своими люди, которые не любят своих болельщиков, не любят друг друга и не любят футбол?