ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года

Сейчас много обсуждений и пересудов по поводу запрета нашим легкоатлетам участвовать в Олимпиаде. Эти пересуды бессмысленны. Обидно, конечно, и спортсменов очень жаль, но рассуждать, почему так поступили с нашими легкоатлетами, бессмысленно. Почему поступили? Да потому, что могут! Что могут, то и делают.

В Киеве переименовали Московский проспект в проспект имени Степана Бандеры. С чего вдруг? Название города Москва никаким образом не может подпадать под процесс декоммунизации, проходящий в Украине. Зачем они это сделали? Ведь всё равно же придётся когда-нибудь снова переименовывать, не обязательно обратно в Московский, но не может в Киеве долго или очень долго просуществовать проспект, названный именем…

Для чего это было сделано? Да просто могут! Могут и сделали. И сделали не для кого-то вообще, не в угоду национальным настроениям и уж, конечно, не для большей европейскости, а исключительно для того, чтобы кому-то в России от этого стало обидно и противно. Мне определённо стало, так что цель достигнута. Могли и сделали.

А президент Украины Порошенко скорбно опускался на одно колено перед памятником жертвам Волынской резни, буквально на следующий день после переименования проспекта в Киеве, кланялся жертвам того персонажа, чьим именем назвали некогда Московский проспект.

Почему он это сделал? А потому, что не мог не встать, должен был коленопреклониться. Мог бы не кланяться – ни за что бы не поклонился. Но в данном случае не мог. Противно? Очень!

P. S. После укуса шершней всё узнал про них в интернете. Практический совет: если вас укусит шершень, необходимо, как и в случае укуса змеи, отсосать из места укуса попавший в ранку яд, если, конечно, сама ранка доступна, если она не на голове или… Много у нас для самих себя недоступных мест. Далее нужно как можно скорее приложить лёд и выпить антигистаминное средство. Вот такой практический совет. Лёд лучше держать как можно дольше, а также быть готовым к тому, что боль быстро не пройдёт.

Осторожнее с этими тварями.

16 июля

Горюю и негодую.

В четверг вечером решил написать в дневник весёлую заметку о том, что лето дошло до середины, и описать приятные летние мелкие радости. Написал. Включил телевизор и понял, что писал я всё это зря и публиковать написанное поздно, хотя закончил буквально минуты назад… В новостях я увидел срочные репортажи из Ниццы и забыл про летние мелкие радости.

Как точно было выбрано время и место этого страшного нападения! Франция. Ницца. День взятия Бастилии. Всё продумано, и тёмные бесчеловечные силы могут отмечать очередную ужасную победу.

Конечно, они должны были нанести удар именно во Франции, в стране, где уже нанесены бесчеловечные удары и где руководство страны наговорило массу обещаний и надавало кучу торжественных клятв бороться с терроризмом, где с зимы действует чрезвычайная ситуация, где заявлено, что все силовики и спецслужбы извлекли жестокие уроки из прежних терактов, и новых не допустят. Разумеется, удар нужно было наносить именно в этой стране, чтобы показать, что все обещания, клятвы и спецслужбы не имеют никакого значения.

День взятия Бастилии – главный праздник свободы не только Франции, но и всей демократической Европы. Символ торжества свободы, равенства и братства. Лучшего дня просто не сыскать.

Ницца – самое сердце Французской ривьеры, середина Лазурного побережья. Авиабилет в Ниццу – это не что иное, как билет в высшую лигу летнего отдыха. По Английской набережной, на которой случилось в четверг кровавое месиво, ежеминутно проезжают суперкары с супербогатыми людьми. Мимо неё в обе стороны идут и идут суперъяхты, самые дорогие и роскошные игрушки. И всё это – клубок, квинтэссенция, максимальная концентрация того, что мы называем буржуазными ценностями. Вот туда и нанесён был удар. В самое яблочко. Метко, точно и смертельно.

В пятницу президент Франции в очередной раз сделал брови домиком, скроил скорбную физиономию и сказал всё то же самое, что говорил зимой и осенью прошлого года: что их не запугать, что они едины, что не прекратят борьбу, что обязательно победят и что их обществу объявлена война. Ничего нового.

Ритуал отработан! Все уже знают, что говорить и что делать. Во Францию полетели слова соболезнования, к посольствам и консульствам Франции люди понесли цветы, свечи, записки, на проходящих сейчас саммитах, встречах, конференциях, заседаниях стоя коротко помолчали, и многие-многие вялые европейские очкарики и не очкарики в дорогих чёрных костюмах и галстуках, скроив скорбные рожи, что-то сказали по поводу того, что Европе объявлена война, что они живут в состоянии войны, но что их, конечно же, ни за что не запугать и ценности их общества останутся незыблемыми.

Это отчаянно горько и в то же время противно слышать.