ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года

Дальше мы наблюдали, не в силах оторваться от телевизоров, беспомощные действия французской полиции, которой террористы случайно или намеренно оставили в угнанной машине удостоверение личности – как визитную карточку. Мы видели жандармов, полицейские машины, вертолёты, экипированных, как Дарт Вейдер, французских спецназовцев, неуклюже карабкающихся по какому-то склону. Мы слышали про захват заложников в кошерном магазине, слушали подробности того, как убивали несчастных в редакции злополучного сатирического журнала «Шарли Эбдо». Мы узнали, что террористы, прежде чем убить, требовали от жертв назвать свои имена. Фантазии не хватает, чтобы представить, какой ужас пережили перед смертью эти люди. И никакого воображения не хватает, чтобы воспроизвести нечеловеческое хладнокровие и космическую жестокость, с какой действовали те, кто это совершил.

Мы видели, как вскоре после бойни в редакции журнала парижане пошли на улицы, собрались на площади Республики. Люди не могли оставаться дома, ими двигало желание не оставаться одним, им нужно было увидеть других людей и оказаться с ними вместе. Они не могли оставаться наедине с ужасом и страхом…

А потом началось то, что погрузило меня в тоску, уныние и почти отчаяние. Пошли комментарии и выводы, на которые не скупились европейские лидеры, журналисты, да и многие простые европейцы, которым давали микрофон и показывали в новостях… 11 января, в воскресенье, на улицы французских городов вышли миллионы людей, возглавляемые руководителями многих европейских стран и делегатами со всего мира. СМИ сообщили, что столь масштабной акции не было никогда.

Я смотрел. Я слушал. Я читал плакаты в руках людей… И мне становилось душно и страшно одиноко. В какие-то моменты было даже противно. Кто-то нёс транспарант со словами из песни Джона Леннона «Имэджин», и было ясно, что несущие это не понимают, что происходит и в каком времени они живут. Многие несли в руках карандаши и ручки, как бы подчёркивая солидарность с убитыми из журнала «Шарли», несли листочки, на которых было написано «Я Шарли», в руках многих я прочёл слова типа: «Мне не страшно, нас не запугать, не бойтесь»…

Европейские лидеры наперебой говорили о попытке нанести удар по свободе слова, по свободам вообще, по европейским ценностям… Они уверяли, что после этого страшного и кровавого акта свобода слова только окрепнет, европейское общество сплотится и усилится, а европейские ценности станут ценнее. Люди в Париже, собравшиеся в огромные колонны, словно иллюстрируя сказанное, жались друг к другу, плотно заполняя улицы и площади.

Мне довелось видеть в театрах много плохих актёров в плохих спектаклях. Это неприятный, но опыт.

Мне противно было видеть, как бездарный артист Франсуа Олланд с трудом скрывает радость от произошедшего. Он вёл себя 11 января как именинник, как заштатный актёр, которому неожиданно устроили пышный бенефис и у него вдруг появился шанс побыть в центре внимания и возможность сыграть новую роль. Он периодически даже забывал изображать скорбь. А когда изображал, у него плохо получалось. Его обращение к нации было похоже на бессмысленную предвыборную речь, состоящую из лозунгов и призывов, без малейшей попытки осознать случившееся, признать свои ошибки и вину за бездарное руководство, заигрывание с исламистами как внутри страны, так и за её пределами, за слабость и некомпетентность спецслужб, за кашу в мозгах и раздрай во французском обществе, в котором ультраправые набирают силу и «блещут доспехами», а гей-парады проходят масштабнее, чем празднование Дня взятия Бастилии.

Я ждал от лидера Франции в такой день и такой час чего угодно, но только не пафосной глупости. Я ждал от него того, что мы, наивные, так ждём от европейцев. Я хотел услышать хоть что-то разумное, дающее надежду на то, что из произошедшего будут сделаны серьёзные выводы, а главное – пересмотрены устаревшие и глупые взгляды на состояние происходящего в мире кошмара и приняты давно необходимые меры.

Но нет! Ничего подобного я не услышал.

А ведь в Париже террористы одержали страшную и сокрушительную победу. Думаю, что они даже не рассчитывали на такой успех, полученный такими малыми силами.

Как это страшно!

Посудите сами: террористы невероятно умно и цинично выбрали для расправы журнал и людей, которым в исламском мире вряд ли кто-то посочувствует из-за опубликованных ими наглых и, в сущности, хулиганских карикатур. Эти карикатуры на Пророка бессмысленны, как любая наглость, которая к свободе слова не имеет никакого отношения. Всякого мусульманина эти рисунки оскорбляли. Так что у авторов не было никакого шанса быть понятыми мусульманской стороной. А, стало быть, карикатуры были ёрничеством и наглостью без адреса.

Эти несчастные погибли не за свободу слова, а потому, что оказались наиболее удобной мишенью в той бесчеловечной игре, которую ведёт исламистский терроризм. А террористам всё равно, кого и где убивать. В этот раз было выгоднее убить людей из «Шарли».